Всего Маккарти зачитал, не называя имён, данные на 76 из заявленных им 81 лиц.
На следующий день заголовки на первых страницах газет сообщали: "Сенатор Маккарти обвиняет в шпионаже высокопоставленных чиновников госдепартамента!"
Через два дня после того как Маккарти озвучил в сенате свои обвинения, Скотт Люкас, лидер демократического большинства, внёс резолюцию № 231, предлагающую провести расследование деятельности государственного департамента на предмет работы в нём сейчас или в прошлом нелояльных лиц. Демократы пошли на эту меру, стараясь не дать дополнительных поводов для критики в адрес своей партии. Республиканцы, разумеется, поддержали резолюцию.
Согласно резолюции 231, внутри комитета по иностранным делам был образован подкомитет из 5 человек -3 демократов и 2 республиканцев (демократов было большинство, т. к. они составляли большинство и в сенате): Тайдинга, председателя подкомитета (Д, Мэриленд); Макмагона (Д, Коннектикут), Грина (Д, Род-Айленд), Лоджа-младшего (Р, Массачусетс) и Хикенлупера (Р, Айова). Резолюция ничего не говорила, какими должны быть слушания подкомитета: открытыми или закрытыми.
Формально подкомитету было поручено изучение деятельности госдепартамента ― что предполагало, во-первых, проверку лиц, названных Маккарти; а во-вторых, расследование, пользуясь полномочиями Конгресса, деятельности других сотрудников. Выполнение поручения сената в полном объёме привело бы к проверке основного заявления Маккарти: в правительственных структурах имеются лица нелояльные (loyaltyrisk) или даже представляющие собой потенциальную угрозу национальной безопасности (securityrisk). Но демократы, внося свою резолюцию, хотели вовсе не этого. Фактически подкомитет, по воле доминировавших в нём демократов, ограничился только проверкой данных, собранных Маккарти, притом весьма пристрастной, точнее, с самого начала направленной на дезавуирование этих данных. Разница между "расследованием данных, представленных Маккарти" ― чем занимался комитет ― и "расследованием персонала госдепартамента" ― чего требовала резолюция ― была немалой. В первом случае Маккарти нужно было давать информацию, собранную, между прочим, усилиями одного сенатора и немногих его помощников, во втором ― комитет должен был запрашивать досье на служащих, вести расследование, пользуясь авторитетом и финансовыми возможностями Конгресса. Именно второе было целью Маккарти и республиканцев, но, разумеется, они не могли заставить демократов поступать вопреки их интересам. Зато они могли показать народу "кто есть кто".
Перед началом работы комитета Лодж и Хикенлупер предложили сделать слушания закрытыми ― в соответствии с позицией Маккарти, высказанной им во время своего выступления в сенате. Демократическое большинство комитета это предложение не устроило: формальное голосование трёх демократов против двоих республиканцев постановило, что заседания будут открытыми.
8 марта 1950 года комитет Тайдинга начал слушания. Все места для зрителей были заполнены; в зале работало телевидение.
Первым свидетелем был вызван Маккарти. Он попросил разрешения зачитать заявление, что являлось обычной практикой при выступлениях свидетелей. Разрешение было дано, но почти сразу демократы начали его прерывать. Макмагон потребовал "назвать имена". Тайдинг потребовал "назвать имя высокопоставленного чиновника госдепартамента, оказывавшего давление, чтобы восстановить на работе сотрудника, уволенного по обвинению в гомосексуализме". Маккарти отказался назвать имя и сказал, что все данные есть в госдепартаменте ― сотрудник был уволен 16 марта и восстановлен 1 апреля. "Дайте нам имена", требовал Тайдинг. Сенатор Лодж вступился за партийного коллегу: "я считаю, что без конца перебивать свидетеля и мешать ему излагать свою аргументацию неправильно. Я возражаю против постоянного прерывания свидетеля". Но демократы не собирались вести с Маккарти "честную спортивную борьбу". Прерывали его 85 раз и за 4 часа своего выступления Маккарти удалось зачитывать подготовленный им текст в течение лишь 17 минут.
Хотя слушания были объявлены открытыми по решению демократов, но в последний момент Тайдинг решил снять с себя ответственность за "публичное оглашение имён". Перед тем, как начать чтение своего списка, Маккарти заявил: "позвольте пояснить мою позицию. Лично я не хотел бы называть имена лиц, неважно, насколько убедительными против них являются свидетельства. Комитет вызвал меня, чтобы получить информацию. Следовательно, я должен назвать имена. Я полагаю, что это было бы лучше всего сделать на закрытых слушаниях. Однако комитет проголосовал, чтобы слушания были открытыми. И я подчиняюсь. Итак, вот дело Дор-"