В конце 1937 года Чамберс решил прекратить работу для советской разведки и выйти из компартии. Для гарантии безопасности от преследований со стороны бывших товарищей он оставил на хранение у племянника жены, нью-йоркского адвоката Натана Левина, несколько документов, переданных ему Хиссом и Уайтом.
В апреле 1938 года Чамберс порвал с партией. Он попытался убедить последовать своему примеру Хисса, Уэдли, Уайта и Сильвермана, но успеха в этом не имел.
Оставив коммунистические идеалы, Чамберс занялся религиозными поисками: принял католичество; позже перешёл к квакерам.
В начале 1939 года, при содействии своего знакомого Роберта Катвелла, редактора "Тайма", он был нанят в этот журнал, где ему были поручены обзоры кино, книг, иностранных новостей. Карьера бывшего коммуниста в "Тайме" протекала на удивление успешно: через 4 года он стал старшим редактором, с окладом 30 тыс. долларов.
Сожаления о работе на сталинский режим, коварно уничтоживший так много кристально честных коммунистов, однако, продолжали угнетать Чамберса. В мае 1939 года он вступил в контакт с Исааком Дон Левиным, журналистом, делавшим бизнес на антикоммунистических публикациях и убеждённым противником Сталина. За месяц до этого Левин помог пристроить в SaturdayEveningPost серию статей бывшего сотрудника ИНО ОГПУ Вальтера Кривицкого (Самуила Гинзберга), в 1937 году бежавшего на Запад. Статьи были посвящены разоблачению Сталина, "предавшего дело рабочего класса", за которое, по мнению автора, боролись Ленин и Троцкий. Чамберс рассказал Левину, в общих чертах, без имён и деталей, о своей группе и её работе. У Левина он познакомился и с Кривицким; их оценки политических событий оказались очень близкими.
Пакт Молотова-Риббентроппа в августе 1939 года ещё сильнее расстроил Чамберса. Он пришёл к выводу, что информация от коммунистических агентов в США, в том числе от его бывших друзей, теперь может через Москву попадать в гитлеровские спецслужбы. Спустя два дня после пакта Чамберс, при посредничестве Левина, встретился с Адольфом Бёрли, помощником президента Рузвельта по вопросам безопасности. Бёрли не знал имени Чамберса, который был ему представлен как корреспондент журнала "Тайм".
Впоследствии рассказы участников об этой встрече несколько разнились. По словам Чамберса, он сообщил Бёрли о подпольных коммунистах в Вашингтоне, занимающихся шпионажем; назвал среди них 18 нынешних и бывших правительственных служащих, в том числе Э. и Д. Хиссов, Л. Дуггана, Л. Курри, Н. Сильвермастера, Н. Витта, Л. Прессмана, В. Перло и других. Однако Бёрли в своих показаниях 30 августа 1948 года перед Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности утверждал, что Чамберс говорил ему не о шпионаже, а только о группе коммунистов и симпатизирующих им лиц.
По ходу разговора Бёрли делал заметки в блокноте, например: "Элджер Хисс… помощник Сайра ― КП-1937". В своём дневнике Бёрли записал: "Исаак Дон Левин привёл м-ра Х… основная часть шпионажа для русских ведётся евреями; мы теперь знаем, что русские обмениваются информацией с Берлином… еврейские организации негодуют, что они, по сути, работaют на гестапо".
Хотя Бёрли заверил Чамберса, что по его сообщению будут предприняты необходимые меры, однако длительное время никого из названных им лиц никто не тревожил.
Свидетельства участников встречи о дальнейших событиях также несколько различались между собой. 30 августа 1948 года, после выступления перед Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности, А. Бёрли сказал репортёрам, что сведения Чамберса показались ему недостоверными и поэтому он не представил их президенту Рузвельту. В своих мемуарах Бёрли утверждал, что он проконсультировался с помощником госсекретаря Ачесоном насчёт Хисса и тот заверил его: "Хисс ― вне подозрений". Однако И. Левин утверждал, что, по словам Бёрли, тот передал информацию Чамберса Рузвельту, на что президент ответил: "Забудь об этом, Адольф". Бёрли не сообщил в то время (в 1939-40 гг.) о своём разговоре с Чамберсом в ФБР. Скорее всего, Бёрли, получив совет президента "забыть это дело", счёл неудобным обращаться после этого в ФБР или контрразведку.