Он сообщил подробности причин появления Клары в Сэндитоне, как недурной пример той сложности характера, того сочетания мелочности с добротой, здравым смыслом и щедростью, какие видел в леди Денхем.
Много лет избегая посещать Лондон, главным образом из-за этих самых родственников, которые постоянно писали ей, приглашая приехать, и докучали ей и которых она твердо решила держать на расстоянии, она была вынуждена поехать туда в прошлый Михайлов день в уверенности, что задержится там не менее двух недель. Она поселилась в отеле, соблюдая, по своему убеждению, всевозможную бережливость в противовес предполагаемой дороговизне, присущей подобным временным приютам. А вечером третьего дня потребовала счет, чтобы получить представление о своих расходах. Сумма оказалась такой, что она не пожелала и часа дольше оставаться там, разгневанная и расстроенная столь грубым обсчетом. Однако не представляла, где найти более разумные условия. И тут ее родственники, расчетливые и удачливые родственники, по-видимому всегда шпионившие за ней, явились в эту критическую минуту представиться ей. А узнав, в каком она очутилась положении, убедили ее не побрезговать их смиренным кровом и пожить до отъезда в скромном доме в отнюдь не фешенебельной части Лондона.
Она приняла приглашение, пришла в восторг от оказанного ей приема, убедилась, что ее добрые родственники Бреретоны вопреки ее ожиданиям люди вполне достойные, и под конец, лично соприкоснувшись с убогостью их дохода и денежными затруднениями, почла себя обязанной пригласить какую-нибудь из дочерей погостить у нее зиму. Приглашалась одна. На шесть месяцев, но с намеком, что затем ее сменит другая. Однако, выбирая эту одну, леди Денхем проявила лучшую сторону своей натуры, остановившись не на настоящей дочери дома, но на Кларе, племяннице, разумеется, более беспомощной, страдающей и притесняемой, чем остальные, — приживалка у бедняков, добавочное бремя и в без того обремененной семье. Причем с житейской точки зрения настолько низкого положения, что, как ни одарила ее природа, надеяться она могла в лучшем случае на место помощницы няньки.
Клара вернулась с ней и благодаря здравому смыслу и другим превосходным качествам уже, по всей видимости, заручилась теплейшим расположением леди Денхем. Шесть месяцев давно миновали, и ни звука о какой-либо перемене или обмене. И она стала всеобщей любимицей; влияние ее достойного поведения и кроткой натуры ощущали все. Предубеждение, с каким ее встретили некоторые, давно рассеялось. Чувствовалось, что она заслуживает доверия. Именно та компаньонка, которая будет направлять и умягчать леди Денхем, которая образует ее ум и разожмет ее руку. Она была настолько же обаятельной, насколько и прелестной. А благодаря благотворности их сэндитонского бриза прелесть эта обрела совершенство.
Глава 4
— Чей это такой уютный дом? — спросила Шарлотта, когда в укрытой от ветров лощине на расстоянии двух миль от моря они поравнялись с умеренных размеров домом, надежно огороженным, утопающим в зелени, с плодовым садом, огородом и лугами — наилучшими украшениями подобного жилища. — Он словно бы обустроен не хуже Уиллингдена.
— А! — сказал мистер Паркер. — Это мой прежний дом, дом моих предков, дом, где родились и выросли и я, и все мои братья и сестры. И где родились мои собственные три старшие дочери, где мы с миссис Паркер жили до последних двух лет, когда был достроен наш новый дом. Рад, что он вам понравился. Это честный старинный семейный очаг, и Хильер содержит его в полном порядке. Я, знаете ли, отдал его человеку, арендующему значительную часть моей земли. Он получил дом получше, а я заключил хорошую сделку... Еще один холм, и мы в Сэндитоне, современном Сэндитоне. Такое чудесное место! Наши предки, знаете ли, всегда селились во впадинах. И мы были загнаны в эту тесную дыру без воздуха, без сколько-нибудь сносного вида, всего лишь в миле и трех четвертях от великолепнейшего океанского простора, самого чудесного от мыса на юге и до конца нашего берега, и не извлекали из этого никаких благ. Вы убедитесь, что я не прогадал, когда мы подъедем к Трафальгар-Хаусу. Кстати, я почти жалею, что назвал его в честь Трафальгара — ведь теперь Ватерлоо самый крик. Однако Ватерлоо сохраняется в резерве, и если этот год принесет удачу, то, возможно, как я надеюсь, мы позволим себе добавить крыло в форме полумесяца. И вот тогда мы сможем дать ему название «Полумесяц Ватерлоо», чтобы оно отвечало форме здания. А это всегда притягивает и обеспечит нам избыток жильцов. В удачный сезон у нас отбоя от них не будет.