– Честно говоря, сам не понял. Наверное, оказался в неправильном месте в неправильное время.
– Это вернет тебе улыбку, – говорит он и наливает мне еще виски, не забыв долить чашку свежим кофе.
Этот бармен, наверное, самый приятный человек, которого я встречал в жизни.
– И зачем ты вернулся?
– Чтобы убить несколько человек, – отвечаю я и снова выливаю виски в кофе. – Вернее, очень много людей.
Бармен берет тряпку и начинает натирать стаканы.
– Наверное, кто-то должен заниматься и этим.
– Спасибо за понимание.
– Полагаю, в любое время в обществе найдется от трех до пяти процентов нераскаявшихся крысенышей или тупых уё…ков, которые заслуживают самой страшной кары.
Бармен продолжает натирать стакан. По мне, он и так уже идеально чистый.
– Кроме того, у меня такое чувство, будто у тебя на то есть личные причины.
– Совершенно верно, Карлос.
Он перестает тереть.
– Откуда ты знаешь, что меня зовут Карлос?
– Ты сам это только что сказал.
– Я не говорил.
Я смотрю через его плечо на стену за барной стойкой.
– На кассовом аппарате стоит сувенир. А на нем надпись: «Карлосу. Величайшему в мире боссу».
– Ты смог прочитать на таком расстоянии?
– Видимо… – Почему его имя всплыло у меня в голове? Очень странно. Наверное, пора уходить. – Сколько я должен?
– За счет заведения.
– Ты так обходителен с любым забредающим сюда убийцей?
– Нет, только с тем, кто выглядит так, будто только что выполз из горящего здания, не испачкав пиджак. Я люблю, когда людям нравится мой бар. Возможно, теперь ты захочешь сюда вернуться.
– То есть ты хочешь, чтобы сюда вернулся тот, для которого вываливаться из жопы дьявола, по твоим же словам, – обычное дело?
– Именно. – Он смотрит в сторону, будто пытаясь подобрать дальнейшие слова. – Здесь есть ребята… Белые. Татуированные с ног до головы. Арийские нацисты или типа того. Заходят сюда, требуют денег за защиту. Намного больше, чем я могу себе позволить с таким маленьким баром.
– И ты решил, что я могу с этим что-нибудь сделать?
– Ты выглядишь как человек, который знает, что можно с этим сделать. Который не станет… – он вновь задумался, – пугаться, что ли…
Заметно, что такие слова даются ему нелегко. Может, для этого Веритас привела меня сюда? Я здесь всего два часа и уже получил кармическую расплату? За ту бойню, которую запланировал, но еще не успел начать? Да нет, в этом не было бы никакого смысла.
– Извини. Не думаю, что смогу тебе помочь.
– Как насчет такого предложения: бесплатная выпивка и бесплатный ужин. Хорошие бургеры, ребрышки, тамале[10]. Ты ешь и пьешь здесь до конца времен.
– Отличное предложение. Но я не думаю, что смогу тебе помочь.
Он отводит глаза и возобновляет протирку стаканов.
– Если вдруг передумаешь, они приходят сюда по четвергам, во второй половине дня. Когда у нас завоз.
Я встаю и направляюсь к двери. На полпути он кричит «Эй!» и толкает что-то по поверхности стойки бара ко мне. Это пачка сигарет «American Spirit browns», без фильтра. Под целлофановой оболочкой имеются и спички.
– Возьми, – говорит бармен. – Мне здесь тоже курить нельзя.
Надев темные очки «Брэда Питта», я спрашиваю:
– А у тебя еще есть?
– Нет.
– Ты охеренно хорош для первого свидания, Карлос.
Черт возьми! Когда тебе дарят последние сигареты, то волей-неволей становишься должен.
Щебет птичек Мартина Дэнни сопровождает меня до самой двери.
Оказывается, темные очки мне больше не нужны. Наверное, я зашел в двери «Бамбукового дома кукол» позднее, чем мне казалось. Теперь солнце почти село, и вдоль бульвара зажглись фонари. Ночью Голливуд мне всегда нравился больше. Уличные фонари, фары и мерцающие вывески в стороне от туристических мест размывают прямые линии и жесткие углы, которые портят это место днем. По-настоящему бульвар реален ночью, в сочетании яркости и темноты, когда каждая тень таит в себе смутные обещания. Как будто его проектировали и строили специально для вампиров. Кстати, насколько я знаю, так оно и было.
Да, да, вампиры существуют. Постарайтесь не падать в обморок.
Углубляясь в Голливуд, я считаю до одиннадцати.
Одиннадцать метров парковки. Одиннадцать проституток вышли на свою первую после Рождества смену. На тротуаре одиннадцать звезд одиннадцати новых актеров, о которых я никогда не слышал.
Одиннадцать лет. Одиннадцать чертовых лет, и теперь я дома с ключом, карманным ножиком и монетой, на которую не купить даже чашки кофе.
Три, пять, семь, одиннадцать – хорошие детки к Раю поднимутся.
Прошло одиннадцать лет, и я вернулся на следующий день после Рождества. Кто-то пытается мне этим что-то сказать?
10
Тамале – острое блюдо мексиканской кухни: лепешка из кукурузной муки с начинкой из мясного фарша с перцем чили, обернутая кукурузными листьями и приготовленная на пару.