Зайдя навестить священника-протестанта и Тиоти, они услышали неприятную новость. Сын Иоане, Хаии, тот самый, который болел слоновостью и подмешивал мочу в апельсиновый сок, поймал на пляже самку скорпиона, она принесла детенышей, и теперь у Хаии заготовлена для Тура и Лив полная коробка маленьких ядовитых тварей. Так что надо быть начеку…
Жители деревни бедствовали. Все запасы в лавке давно кончились. Люди ждали, когда шхуна привезет новый товар.
Лив и Тур устроили совет. С ногами совсем плохо. Даже местные жители морщились, глядя на язвы. Выбора нет, они должны рискнуть. Торговец и еще несколько человек согласились пойти на шлюпке с ними на остров Хива-Оа, чтобы раздобыть муки и риса, который стал важнейшим продуктом питания на Фату-Хиве.
На острове Хива-Оа врача не оказалось. Но один местный житель, Тераи, кое-чему научился в больнице на Таити и теперь искусно применял свои скромные познания. Осмотрев ноги Лив и Тура, он сказал, что болезнь опасная. И принялся колоть, мазать, резать, извлекать воспаленные корни ногтей, чтобы спасти кость. Язвы перестали расти, но было ясно, что лечение продлится долго.
Прошло полтора месяца, как они прибыли на Хива-Оа. Язвы зажили, но на ступнях и лодыжках остались безобразные следы.
Однажды к острову подошла шхуна, которой предстоял затем заход на Фату-Хиву. Лив и Тур договорились с капитаном, что он их захватит. Основательно все обдумав, решили сделать последнюю попытку.
В долине Омоа было сыро, пахло грибами. Комарье свирепствовало, как никогда. Нет, тут жить нельзя. Надо искать другое место.
Восточная часть Фату-Хивы представляет собой обособленный мир. С запада узкую береговую полосу ограждают почти неприступные горы, с востока на нее обрушиваются могучие океанские валы, которые пассат гонит от южноамериканского материка. На всем восточном побережье лишь в самой большой долине Оуиа можно было увидеть людей. Там жил древний старик Теи Тетуа с маленькой приемной дочерью. Некогда Теи Тетуа был вождем четырех племен. Он пережил всех своих подданных, в том числе двенадцать жен. Последний из людоедов на старости лет стал католиком.
Изо всех восточных долин только в Оуиа, да и то с великим трудом, можно было проникнуть через горы. Во многих местах, где обрушилась часть карниза или уступа, приходилось валить деревья, чтобы перебросить мост через пропасть. Отступать нельзя. Шхуна ушла, в Омоа жить невозможно. Значит, только вперед и вниз. И они спустились.
У подножия горы долина раздалась вширь и сразу стала светлой и приветливой. Ее устье окаймляла красивая пальмовая роща, а в роще стоял дом, от которого навстречу путникам выбежал человек в набедренной повязке — маленький, щуплый, но сохранивший и силы, и жизнерадостность. Он улыбался, сверкая белыми зубами.
— Есть свинью, — сказал он.
Это было знаком дружбы.
До поздней ночи они сидели и «ели свинью». Рядом со стариком примостилась его очаровательная приемная дочурка Тахиа Момо. Широко раскрыв глаза, она слушала речи взрослых.
Прежде на островах никто не умирал от болезней, рассказывал старик. Молодые умирали от того, что срывались со скалы и ломали шею, или на них в море нападали акулы и мурены. А вообще-то шаман умел залечивать даже серьезные раны. Он делал операции без боли. Пользовался шилом и буравчиком, иногда каменной пилой. Теи помнил случай, когда один житель Омоа пробил себе череп. Врач Теке промыл рану, очистил ее от осколков и выровнял края, не повредив мозга. И закрыл отверстие в черепе искусно подогнанным куском скорлупы кокосового ореха. Рана затянулась, и тот человек прожил еще много лет.
Вскоре Лив и Тур нашли подтверждение. В погребальной пещере лежал один череп со следами операции. Они взяли его для своей коллекции.
Однажды в лесу послышались лай и голоса. Несколько жителей Омоа решили вкусить здешних благ. К тому же они прослышали, что белые наделили старика подарками.
Первое время все было хорошо, но гости продолжали прибывать. Они напивались допьяна апельсиновым пивом и ухитрились в конце концов восстановить старика против Лив и Тура. В Оуиа тоже стало невозможно жить.
Ночью Лив проснулась от того, что кто-то укусил ее за ногу. Она закричала, что постель кишит какими-то тварями, но Тур сразу догадался, в чем дело. Огромная тысяченожка! Но как она сюда попала?
Утром Лив не могла согнуть ногу. В этот день Тур убил двух тысяченожек в хижине, а третья улизнула в щель в полу. После этого они уговорили одного островитянина помочь им выбраться из Оуиа.
Подъем вверх по крутому склону был ничуть не легче спуска. А тут еще на полпути проводник удрал, пришлось самим добираться до Омоа. Здесь все было по-прежнему — сыро, уныло. И они не стали задерживаться.