Беседа за чашкой кофе затянулась надолго. Все больше удивляясь, Тур рассматривал лежащие на столе снимки. Он мог бы поклясться, что на одном из них узнает своего приемного отца, вождя Терииероо! Как это понимать? Такое поразительное сходство человеческих типов и предметов обихода не может быть случайным!
После встречи с бывшим судьей Тур продолжал ломать голову над этим вопросом. И однажды его осенило: ведь земля — шар, и если мерять по глобусу, а не по плоской карте, то как раз долина Белла-Кула вполне могла служить промежуточной станцией на пути из Индонезии в Полинезию. Филиппинское течение, беря начало у Индонезии, подходит прямо к архипелагам северо-западных индейцев. Здесь оно сворачивает и вместе с пассатом идет к Гавайским островам, в Полинезию. Получается интересно. Может быть, островов Южных морей достигла не одна, а две волны переселенцев.
Волнуясь, он принялся прежде всего искать ответ на два вопроса, от которых зависела судьба его миграционной теории. Полинезийцы не знали гончарного дела, не знали также ткачества, колеса, металлов. Это странно, ведь все перечисленное было хорошо известно и широко распространено в прибрежных областях Юго-Восточной Азии и Индонезии за многие сотни лет до того, как полинезийцы заняли свои острова. В Южной Америке ткачество и гончарное дело исстари высоко развито; правда, железа и колеса в обеих Америках не знали до Колумба. Некоторые ученые считали, что пришельцы из Азии не могли заниматься гончарным делом в Полинезии, потому что не нашли там глины. Но это утверждение не выдерживало критики: Тур своими глазами на многих островах видел вполне подходящую глину.
Итак, первый вопрос: занимались ли северо-западные индейцы гончарством? Тур буквально подскочил на стуле, когда в труде П. Е. Годдарда «Индейцы Северо-Западного приморья» прочел: «На северо-западном побережье неизвестно гончарное дело…» Нетерпеливо листая книгу дальше, он окончательно убедился, что северо-западные индейцы относятся к немногим народам тихоокеанского побережья, не знавшим не только керамики, но и ткачества. Жители этой приморской области приготовляли пищу в выложенных камнем земляных печах полинезийского вида, а одежду делали из луба, который на полинезийский лад вымачивали в воде и обрабатывали такими же колотушками, какие применялись на островах Южных морей. Не здесь ли кроется ответ? Полинезийцы тоже не знали ни керамики, ни ткачества, ни колеса, ни железа. Так может быть, они пришли на острова в океане не сразу, а через район, как раз этим самым отличавшийся от остальных районов тихоокеанского побережья? Отсюда, из Северо-Западной Америки, они с помощью течений приплыли в Полинезию и вытеснили прежних обитателей, которые некогда вышли из Южной Америки и, несомненно, были знакомы с гончарством и ткачеством.
Чем больше он углублялся в специальную литературу об индейцах Северо-Запада, тем увереннее заполнял пробелы в мозаике. Становилось на место все то, чего не могли объяснить азиатская или южноамериканская миграция, взятые отдельно. Быт и нравы, предметы обихода, одежда, каменные топоры, рыболовные крючки, двойные морские лодки, тотемные столбы, музыкальные инструменты, боевые палицы и другое оружие, подчас не знающие параллелей нигде на свете, в этих областях настолько сходны, что это отмечали все — от первых путешественников-открывателей до современных исследователей. Но никто не мог объяснить это удивительное сходство между полинезийцами и их соседями на побережье Северо-Западной Америки.
Туру было ясно, что такое сходство нельзя отнести за счет чистой случайности. Но если он хочет до конца разобраться в этом вопросе, мало толку сидеть в Норвегии, в горах и читать книги. Нужно работать в поле. Нужно самому искать и провести раскопки на месте древних стоянок северо-западных индейцев. Больше всего его занимала срединная область, где обитало племя квакиутлей, потому что квакиутли с их неолитической культурой были особенно похожи на полинезийцев. А в самом сердце области лежит зажатая горами долина Белла-Кула, куда вторглось другое племя и вытеснило квакиутлей.
Вот бы попасть туда! Но одна только дорога стоит уйму денег, ведь это как-никак противоположный край земли. Нет, об этом нечего и думать. Или?..
Первого сентября 1939 года мечта человечества о мире утонула в волне крови, огня и злодейства. Случилось то, о чем мы так часто говорили между собой и чего в глубине души надеялись никогда не увидеть. Изо всех моих друзей один Тур постоянно говорил, что это неизбежно произойдет, ибо в полной громких фраз большой игре между нациями обесценено самое главное — человек. Сколько планов и замыслов рухнуло в этот день! Почти все мы испытали это на себе. А как же Тур? Ведь он недавно по секрету поделился со мной замыслом новой экспедиции.