В поединке с упрямым перфоратором Тур проникся такой яростью, что принялся кричать по-норвежски и по-английски:
— Ненавижу!.. Ненавижу!.. Ненавижу! Ненавижу!
Он уже не владел собой. Тур пробовал осмыслить, против кого или чего направлена его ненависть, но сознание сосредоточилось на одном: как лучше укротить этот инструмент, который скакал и прыгал словно одержимый.
Очистка печи затянулась на много дней, и в конце концов Туру стало казаться, что он вообще не способен ни думать, ни чувствовать. Он был совершенно разбит. По утрам, когда голова еще немного соображала, Тур спрашивал сам себя — позволительно ли так издеваться над человеком. И ведь он не первый и не последний, На чью долю выпало такое испытание, а всего-навсего один в длинном ряду рабочих, которым машины и недомыслие людей превращают жизнь в пытку.
Но вот стало известно, что на следующий день на комбинат прибудет санитарная инспекция. Тотчас бригаду разнорабочих послали наводить чистоту и порядок в плавильном цехе и вокруг него. Самые шумные машины остановили, и на час-другой воцарилась почти воскресная тишина. Тур мельком увидел несколько господ в черных костюмах, с крахмальными воротничками и галстуками. Кивая и улыбаясь, они торопливо прошли через цех и исчезли.
Последние дни в свинцовом цехе Тур ходил словно в полузабытьи. Он чувствовал смертельную усталость, внутри что-то надломилось. Не сомневаясь, что виновата работа, Тур придумывал вместе с Джимми отчаянные планы. Надо перебраться через границу в США, там они найдут не такую вредную работу. Сколотить маленький плот, замаскировать его зелеными ветками и спуститься вниз по протекающей мимо Трейла реке Колумбии в штат Вашингтон; добиваться въездной визы и трудоустройства бесполезно. Правда, потом еще останется, главная задача — перевезти семью Тура. Ничего, как-нибудь и это можно уладить.
Приготовления к побегу шли полным ходом, но тут вдруг у Тура поднялась высокая температура, заболели глаза. Он едва добрался домой в Россленд. Вызвали врача, оказалось — корь. Когда болезнь отпустила Тура и он поднялся на ноги, ему еще долго было не до приключений. Он снова попал в бригаду разнорабочих. Тур заикнулся о том, что не прочь поработать на другом участке. Но если он рассчитывал получить лучшую работу, то ошибался.
Вместе с Джимми и еще одним грузчиком его послали в мышьяковый цех. Мастером здесь был коротенький, тощий, желтолицый человек с вечными нарывами на шее. Говорили, будто он так пристрастился к мышьяку, что не может без него жить. Тур искренне его жалел, но к жалости вскоре примешалось отвращение. Заметив, что новые рабочие косятся на его шею, мастер отвернул ворот и дал им хорошенько налюбоваться на страшные язвы, после чего с явным злорадством заявил Туру и его товарищам, что и у них скоро появятся такие же. Потом вручил каждому по лопате и отправил их на чердак.
На полу чердака лежал толстый слой мелкого мышьякового порошка. От рабочих требовалось, чтобы они, прикрыв маской нос и рот, сгребали этот порошок к узкому люку в полу. Как они ни старались работать осторожно, в воздух взлетали облака белой пыли. Кто-то предупредил их, что достаточно щепотки этого вещества, чтобы отправить человека на тот свет. Они трудились добросовестно, но Тур сразу решил, что больше одного дня не задержится на этом участке.
Из люка мышьяк попадал в трубу, которая пронизывала все три этажа. На первом этаже по рельсам ходили открытые вагонетки длиной около двух метров, они поочередно останавливались под трубопроводом. Чтобы порошок не разлетался, на конец трубы был надет защитный брезентовый фартук в виде опрокинутой воронки. Рядом с рельсами стоял столб с кнопками сигнализации. Как только вагонетка наполнялась, мастер нажимал кнопку, и на чердаке загоралась красная лампочка. Зеленый свет означал, что ждет следующая вагонетка, и парни снова брались за лопаты.
Мастер примерно знал, за сколько времени заполняется вагонетка. Похлопает для проверки по брезенту, нажмет сигнальную кнопку, поднимет фартук и подает следующую.
В обеденный перерыв Тур призадумался. Как избавиться от этой опасной работы? Просто сказать «нет» нельзя, но… И тут его осенило. Тур придумал план, который тотчас был одобрен его товарищами. Вернувшись после перерыва на чердак, они с утроенной скоростью принялись сгребать мышьяк. И пока мастер собрался проверить вагонетку, весь трубопровод до третьего этажа был набит порошком. Мысленно они представляли себе, как он хлопает по фартуку и нажимает красную кнопку. В следующую секунду из трубопровода хлынула струя порошка. Прошло несколько напряженных минут, дверь распахнулась, и появился мастер, с ног до головы обсыпанный мышьяком. От ярости он не мог вымолвить ни слова. Рабочие уверяли, что старались без всякой задней мысли, но он-то понимал, что дело нечисто. В конце концов Тур сознался и получил отставку.