Однажды Тур уснул на выступе в прохладной пещере и проснулся от того, что его кто-то толкнул. Он обернулся и увидел круглую усатую морду, черную, с блестящими глазами. Это была морская «львица». Гость ей так понравился, что она ни за что не хотела от него уходить. Тогда он повернулся к ней спиной и лег досыпать. Морские львы казались довольно свирепыми, но самки были веселые и потешные, совсем ручные. Когда Арне вечерами на пляже играл на губной гармошке, они выбирались на сушу и окружали его плотным кольцом.
На большом безлюдном острове Сантьяго Тур и Арне, захватив киноаппарат, отправились с двумя проводниками выслеживать огромных наземных черепах. Охотники за морским зверем и рыбаки нещадно их истребляли ради мяса и жира, так что эти великаны теперь редкость. Но в кактусовых зарослях на подступах к потухшим кратерам можно было найти немногих уцелевших рептилий. Перед выходом отряд наполнил фляги водой. День выдался жаркий, а подъем был крутой, да еще им мешали огромные глыбы застывшей лавы и кактусы. Путники обливались потом, комары и слепни атаковали их такими полчищами, что хоть караул кричи. Тур и тот проводник, что постарше, берегли воду, но их товарищи живо опустошили свои фляги, и пришлось с ними поделиться.
Жажда становилась нестерпимой. Под вечер только у Тура оставалось во фляге несколько капель воды. В это время над кратерами собрались черные тучи и хлынул проливной дождь. Поспешно расстелили на земле тент, чтобы собрать драгоценную влагу. Но тент был грязный, поэтому воду пришлось слить. Только расстелили брезент снова, как дождь прекратился. Пористая лава мгновенно впитала влагу, не осталось ни одной лужи. Все-таки Арне удалось найти углубление, в котором задержалась вода. Крышкой он аккуратно вычерпал ее и наполнил флягу. Но вода была мутная, тогда он решил дезинфицировать ее и насыпал столько таблеток, что получилась какая-то неудобоваримая жижа. Так и побрели они дальше с пересохшими глотками. Вечером, когда отряд разбил лагерь, все говорили только о воде — простой, чудесной воде…
На следующий день кто-то предложил повернуть обратно и спуститься к морю. Но Туру очень хотелось увидеть черепах, и он уговорил спутников хорошенько обыскать кактусовые заросли. И вот они услышали странный звук, будто среди колючих кактусовых стволов работали мехи. «Галапаго», — сказали проводники и объяснили: когда черепаха заметит человека, она от испуга втягивает под щит голову и ноги, и вытесняемый воздух шипит. Пойдя на звук, они увидели огромную рептилию, укрывшуюся в панцире величиной чуть ли не с ванну. По соседству черепахи поменьше жевали стебли кактуса. Это напомнило им, что кактус — своего рода живой сосуд с влагой. Они срезали несколько стеблей, сняли с них шипы и жесткую кожицу, а под ней оказалась сочная белая мякоть, похожая на неспелую дыню. Они пожевали мякоть — ничего, только немного вяжет рот.
Как только Тур снял несколько эпизодов с черепахами, мечта о воде восторжествовала. Все думали лишь о том, как бы поскорее добраться до лодки, где лежала канистра с водой. Спуск был настоящей пыткой, и, когда наконец достигли лодки, Арне схватил канистру и, невзирая на все предосторожности, стал жадно глотать воду. Потом выпрямился с закрытыми глазами и открытым ртом и вдруг превратился в живой фонтан. Все что он выпил, хлынуло через рот на землю.
Следуя своей тактике искать в местах, которые могли привлечь древних плотоводцев, члены экспедиции за два месяца нашли на трех островах четыре доевропейские стоянки. Было очевидно, что на этом засушливом архипелаге вряд ли когда-нибудь обитали люди, пока уже в наше время не появились водохранилища. Но индейцы эквадорского и перуанского приморья часто наведывались сюда задолго до того, как возникла инкская империя, причем останавливались на одних и тех же стоянках. Экспедиция собрала, в частности, свыше двух тысяч черепков — остатки по меньшей мере ста тридцати одного глиняного кувшина.
Наверно, индейцы берегли свои кувшины, старались их не разбить. И, судя по числу черепков, на островах побывало немало гостей. Почвенный слой здесь очень тонкий, а то и вовсе отсутствует, поэтому менее прочные материалы — дерево, кость, ткань не сохранились, тогда как кремневые скребки и черепки могут лежать сколько угодно. Древние индейцы Южной Америки делали посуду, которая различалась и формой, и цветом, и составом глины. Поэтому черепки подчас все равно что отпечатки пальцев для опытного человека, по ним он сразу скажет, к какому времени и месту относится кувшин. И три исследователя волновались и радовались всякий раз, когда находили стоянку и, копнув землю возле своей палатки, извлекали черную керамику Чиму с лепными лягушками или бородавчатым орнаментом. Попадалась также характерная полихромная керамика той поры, когда культура Тиауанако — задолго до прихода к власти инков — распространилась с гор на берега Северного Перу. На одном участке, где валялось множество черепков и рос одичавший индейский хлопчатник, они раскопали древнее пряслице.