— Не совсем. — Лицо Ольги сразу стало печальным. — Все прекрасно, но нам с тобой остается теперь только мечтать о таком. Ничего у нас со спокойной жизнью не получится. Ты должен понять, что мы винтики большой и жестокой машины. И любая попытка выскочить из нее, уйти подальше обречена на провал. Нас не выпустят. Думаешь, почему этот Павел не хочет сам стрелять в генерала, а доверяет это мне? Ему привязать нас надо покрепче, понадежнее. Если хочешь, кровью повязать. Я не слишком много знаю о его, а теперь и нашей организации. Но два и два сложить могу. Это все очень просто. И ты сам мог бы дойти до этого. Только не задумывался как следует. Так что забудь о домике на опушке, совсем забудь…
— А о детях? — напрягшись, спросил Денис.
— Вот это еще может быть. Только какая будет жизнь у наших детей? Мы обречены постоянно ходить по краю пропасти. Прикажешь и детей с нами водить? Или в приют их сдать?
— У нас нет приютов, — угрюмо сказал Денис. — Только детские дома.
И тут заметил, что по щекам девушки протянулись две влажные дорожки. Он испугался.
— Перестань немедленно!
Осторожно вытер ее слезы, поцеловал, обнял крепче.
— Все будет хорошо, мы всех победим и все преодолеем!
Она взглянула на него влажными глазами.
— Правда?
— Чтоб мне провалиться! Вот истинный крест!
И неожиданно для себя действительно перекрестился. Вот что, скажите, это было? Он, комсомолец, атеист ни в какого бога не верующий — и крестится! Денис немного ошалел от совершенного.
Ольга все поняла правильно. Тыльной стороной ладони вытерла глаза, выпрямилась и сказала:
— Уж если ты крестишься, значит, Бог с нами и все действительно будет хорошо! Прости, я больше не стану плакать.
А Денис готов был не только креститься, но и вообще черт знает что сделать, лишь бы она не плакала…
ГЛАВА 26
Павел появился, когда за окном уже совсем стемнело.
— Готовы? — спросил он. — Тогда вперед, будем выбираться из города.
Что они и сделали, успешно миновав все патрули и заставу на выезде. Но предварительно завернули в тот дом, где было спрятано оружие, и прихватили его с собой.
— Чтобы два раза не ходить, — объяснил Третьяков. Значит, он точно решил организовывать засаду около аэродрома.
В подвале оставили один автомат и несколько гранат. На всякий случай.
Шли вдоль шоссе, почти пустынному по ночному времени. Мимо только два раза проехали грузовики с затемненными фарами. Фалангисты почему-то опасались налетов республиканской авиации, хотя бомбежек Саламанки до сих пор не случалось.
Когда приближался автомобиль, они просто ложились в траву. Увидеть их с дороги было нереально.
Шли примерно час. Наконец Павел скомандовал:
— А теперь тихо. Мы почти на месте. Посидите здесь, а я на разведку.
И скрылся в темноте. Хотя, естественно, ночь не была совсем темной. Здесь очень ярко светили звезды, и полумесяц убывающей Луны тоже добавлял освещения. Но фигуру Павла уже через пару секунд невозможно было различить.
«Ползком он отправился, что ли? — подумал Денис. — А где же тут обещанные склады?»
Всмотрелся и действительно стал различать тени каких-то строений на фоне подсвеченного неба.
Коминтерновца (а может, все-таки энкавэдэшника?), не было где-то с полчаса, точнее Вершинин определить не мог, не было на его часах светящихся стрелок. И возник тот совершенно неожиданно, Ольга даже отшатнулась в испуге.
— Ну, все в порядке, — сказал Павел. Причем именно сказал, а не прошептал. — Охрана сейчас на другой стороне в караулке, так что можем не особенно секретиться. Удивительно беспечные тут люди. Война вроде бы, а им хоть бы хны!
Денис вспомнил их охрану на вилле в Мадриде и мысленно согласился. Там солдатики пили вино, добытое из буржуйских погребов, и больше ни о чем не беспокоились. А здесь вообще глубокие тылы, почти мирная жизнь.
— Двинулись, — продолжал Павел. — Там есть проход в ближайший склад. Я прикинул, очень удобно можно устроить снайперское гнездо.
До самого склада пришлось миновать забор из колючей проволоки. Впрочем, сделана эта ограда была настолько небрежно, что остановить она могла только стадо коров, медленно бредущее по пастбищу. А им нужно было всего лишь приподнять нижнюю нитку колючки и проползти под нею.
И проход в склад оказался таким же простым. Одна плохо прибитая доска, которую не составило труда отодвинуть, и вот они уже внутри.
Вот тут темнота была кромешная. Какое-то время вся троица постояла, чтобы глаза хоть немного привыкли. Но помогло это мало. Тогда в руке Павла появился фонарик, дававший узкий, но яркий лучик света. Луч обежал окрестности и уперся в проход между штабелями ящиков.