С юности он мечтал стать писателем. И стал одним из лучших российских прозаиков в военно-приключенческом жанре. В день, когда Игоря не стало, мне с горечью подумалось, что мы, с кем связала его судьба, точно бы остались на жизненном берегу, а он отплыл и с каждым днем отдаляется, уходит в незримую даль вечности. Писем от него не будет больше. Но остались книги Игоря, в которых он сказал всем нам то, что хотел, что велела его талантливая и мужественная душа.
Виталий Забирко, лауреат литературной Премии имени И.А. Ефремова (г, Донецк):
Впервые я встретился с Игорем Пидоренко в 1984 году в Малеевке на Всесоюзном семинаре при СП СССР, но знакомство получилось шапочным — он был в группе Войску некого, я — Биленкина. Лишь спустя два-три года на одном из семинаров ВТО МПФ нас познакомил Василий Звягинцев. Тогда и зародилась наша дружба.
Помню, как однажды в наш номер Пищенко принес объемную кипу рукописей, чтобы мы выбрали достойных авторов для следующего семинара.
Игорь, как опытный редактор, разбирался с рукописями оперативно, раскладывая просмотренные на две стопки: одобренные к обсуждению на семинаре и отклоненные. Одобренных рукописей я не касался, полностью доверяя Игорю, а вот отклоненные просматривал. По большей части я соглашался с Игорем, но иногда имел иное мнение.
— Конечно, здесь многое сумбурно и небрежно, — говорил я. — Но вот смотри, в этом месте вроде бы неплохо, может, стоит с автором поработать над текстом? В конце концов, для этого семинар и существует.
— Нет, — морщился Игорь, отодвигая папку с рукописью в сторону. — Это не литература, а автор — графоман, ничему он не научится.
Из этих разговоров родился у Игоря мастерски выписанный юмористический рассказ «Смертельное убийство трупа», в котором редактор, чтобы отвязаться от назойливого автора, начинает сочинять для него нелепые по своей сути завиральные сюжеты. Графоман благоговейно слушает, тщательно все записывает, а затем издает книгу за книгой баснословными тиражами, получая за свою галиматью умопомрачительные гонорары и приобретая небывалую известность.
Мы хорошо посмеялись, не подозревая, что буквально через несколько лет сюжет станет явью. Тогда-то я и понял, насколько Игорь был прав: «Помогать надо талантам, а бездарности пробьются сами». Парад пробивных бездарностей мы сейчас и наблюдаем.
Приблизительно в то же время я написал юмористический рассказ «Парниша, открой дверь!», в котором вскользь упомянул некоторых из семинаристов ВТО МПФ, а главного героя, автора повести «Про зайцев», наградил чертами характера прототипа. Кажется, мне это удалось, так как Игорю рассказ понравился, и он в очередном рассказе «Про зайцев-3 (или -2?)» в роли эпизодического персонажа вывел меня.
В последние годы Игорь сильно болел, но не унывал — я не услышал от него ни слова жалобы, когда мы переговаривались по скайпу. Я видел его на экране, и мне казалось, что он нисколько не изменился: та же русая борода, тот же взгляд с прищуром, тот же четкий голос с хрипотцой, и его фирменная независимость суждений…
Но всё не вечно, уходит «четвертая волна» фантастов — тех, кто в советское время вынужден был писать в стол.
Прощай, дорогой друг, в этом мире нам, увы, уже не встретиться, а в загробную жизнь я не верю. Живи в своих книгах — уверен, твои книги будут читать и перечитывать.
Леонид Кудрявцев, лауреат литературной Премии имени И.А. Ефремова (г. Пушкино Московской области)
Знакомство с Игорем случилось в 1988 году на семинаре ВТО МПФ (Всесоюзное творческое объединение молодых писателей-фантастов). Обстановка была самая неординарная… Представьте, на базу отдыха под Днепропетровском, взяв на себя все расходы, вывезли около сотни начинающих (молодых и не очень молодых) писателей со всей страны. Их разбили на группы и заставили читать рукописи друг друга, а потом и честно, по гамбургскому счету, обсуждать, причем под руководством специально для этого приглашенных известных писателей и критиков.