За последние месяцы Денис как-то подзабыл, что и он находится на службе. С одной стороны, после того как его сбили неподалеку от финки «Рязан» и он не вернулся в часть в ближайшее время, можно было считать, что лейтенант Вершинин Денис Игоревич является дезертиром и подлежит суду военного трибунала.
Но с другой стороны, он ведь не перешел на сторону врага, а продолжил борьбу и сейчас формально считается сотрудником Иностранного отдела НКВД. Так что ни о каком дезертирстве не может быть и речи.
А раз он находится на службе, то никто не отменял такого понятия, как воинская дисциплина. И Денис обязан подчиняться приказам командира, то есть, в данном случае, Третьякова.
ГЛАВА 28
Вот так, успокаивая себя подобными размышлениями, он вел и вел легкую машину к границе с Португалией. Внизу были видны какие-то деревушки, проплыло довольно обширное озеро. По всем расчетам выходило, что скоро они будут на месте. Это подтвердил и Павел, сообщивший:
— О, вот уже ла Райа!
И пояснил:
— Так называется приграничная полоса.
Ну, никакой границы они, естественно, не увидели. Но почему-то Денис сразу почувствовал, что под крылом самолета — другая страна.
— А теперь аккуратно, — попросил Павел, вглядываясь в проносящийся внизу пейзаж. — И чуть ниже.
Пилот послушно качнул рычагом управления. «Аист» просел в воздухе.
Так прошло несколько минут, и вдруг впереди, по курсу самолета вспыхнул световой шарик.
— Ага! — констатировал энкавэдэшник. — Ракета. Это они! Ищите место для посадки.
— В каком смысле? — не понял Денис.
— Вообще-то там должна быть грунтовая полоса, — сказал Павел. — Но, как я понял, для нашего нынешнего самолетика она не особенно и нужна? Так что ищите относительно ровное место, где можно приземлиться.
«Аист» снизился еще и медленно поплыл над деревьями.
— О, вот там, впереди! — воскликнул Павел. — Видите поляну? Подойдет?
Поляна подходила вполне. Длиной около ста метров, достаточно широкий и ровный луг. Денис всмотрелся. Нет, на болото это не походило. Да и не было поблизости реки, которая бы его питала.
Аккуратно работая ручкой и педалями, он зашел на посадку. Машина хорошо чувствовалась и слушалась идеально. Скользнула над верхушками крайних деревьев, коснулась травы, коротко пробежалась и, скрипнув тормозами, остановилась.
Денис снял шлем с очками, который нашел в кабине перед вылетом, вытер пот со лба. Не сказать, чтобы этот перелет на незнакомой машине дался ему тяжело, но все-таки какое-то напряжение присутствовало.
Двигатель он пока не выключал, лишь снизил до минимума обороты. А вдруг придется удирать?
— Выпустите меня, пожалуйста, — вдруг попросила Ольга. Денис обернулся, посмотрел на ее слегка позеленевшее лицо, быстро отодвинулся, распахивая дверцу. Девушка протиснулась мимо него, вывалилась из самолета, вскочила и побежала в сторону.
— Неаккуратно вы свою любимую везли, Денис Игоревич, — укоризненно сказал Павел. — Укачало ее. Мне, волку битому, все нипочем, а у нее организм хрупкий.
— Так кто же знал, что она так на полет отреагирует, — растерянно пролепетал пилот. — Раньше такого не было…
— Все всегда случается в первый раз, — продолжал энкавэдэшник. — Я как-то раз на маленьком кораблике плыл. И началось небольшое волнение на море. Так меня как стало вдруг выворачивать! Аж сам в изумление пришел. До того случая никогда не было такого. И после этого — опять как отрезало! Что это было? Вот и у снайпера нашего… А может, это так на нее акция повлияла? Знаете, бывает у людей после того как первый раз в живого человека стрелять приходится.
— Бросьте вы эту ерунду молоть! — грубо сказал Денис.
Очень ему не понравились рассуждения матерого убийцы. Не хрена лезть в душу! Да и не первый раз Ольга в человека стреляла.
Третьяков замолк. Может, сам устыдился своих слов? Хотя вряд ли. Какой стыд может быть у человека, только что положившего насмерть нескольких солдат? Очень Денис сомневался, что тех охранников, форму которых он принес на чердак, Павел просто связал и положил в уголок. Да и часового на стоянке он бил, похоже, в полную силу. После таких ударов вряд ли выживают.
В сторону Ольги Денис старался не смотреть, чтобы не смущать девушку. Пытаясь отвлечься от мыслей о ней, спросил:
— Что дальше делать будем?
— Подождем, — сказал Павел. — Вы мотор-то глушите. Больше нам это средство передвижения не понадобится.
Ждать пришлось примерно с полчаса. Уже и Ольга вернулась, попросила воды, но в самолет возвращаться не стала, села тут же у колеса. И Денис с Павлом тоже выбрались наружу. Все переоделись в свою гражданскую одежду, а форму закинули в кабину.
Но вот вдали послышалось урчание автомобильного мотора. Энкавэдэшник поднялся, проверил пистолет, сунул в карман куртки. Денис тоже подтащил к себе пистолет-пулемет, который сильно мешал ему во время перелета. Но не выбрасывать же оружие? Да еще на лету…
Из леса показался грузовик. Это могла быть и какая-нибудь местная полиция, заинтересовавшаяся’ нарушителем воздушной границы. Но в кузове, кажется, никого не было.
— Здесь подождите, — велел Павел и, широко шагая, направился навстречу подъезжающему автомобилю.
О чем там шел разговор, они, конечно, не слышали, но через какое-то время их руководитель замахал рукой, подзывая.
— Ну, пойдем, — сказал Денис, подавая руку Ольге. Автомат он спрятал за спину. Мало ли что.
Встречать их прибыло двое мужчин вполне обычного вида, одетых по-городскому, но без претензий на щегольство. Так себе, средние лавочники. И лица у них были вполне заурядные. Не скажешь, что это какие-нибудь подпольщики или диверсанты.
Знакомить с встречающими своих спутников Павел не стал. Предложил забираться в кузов и сообщил только, что все в порядке и ехать им недолго, примерно час.
С тем и тронулись в путь. Поглядывая по сторонам, Денис думал о том, что природа здесь, кажется, не отличается от испанской. А почему она должна отличаться? Полуостров-то один и тот же, Иберийский.
Проехали мимо какой-то церкви. Павел кивнул в ее сторону.
— Церковь Фатимы.
— Бывали здесь? — поинтересовался Денис.
— Приходилось, — не стал вдаваться в подробности энкавэдэшник.
Тряслись они, сидя на каких-то мешках, которые несколько смягчали дорожные ухабы, действительно, около часа. Въехали, наконец, в небольшую деревушку, проехали ее целиком, притормозили и зарулили во двор отдельно стоящего дома. Ворота за грузовичком закрыл парнишка самого затрапезного вида, но с винтовкой за спиной.
— Выгружаемся, — скомандовал Третьяков. — Здесь нам придется провести пару дней.
Что это была за деревня, что за дом — они так и не узнали. Но место это никак не походило ни на особняк в Мадриде, ни на центр под Тулузой, ни даже на конспиративную квартиру в Саламанке. Так, небольшое сельское поместье в захолустье. И еда тут была сельская — каша да овощи. Хлеб из муки грубого помола. Но вино имелось. Ничем оно не отличалось от испанского, такая же кислятина. На вкус Дениса. Ольга почему-то вина не пила, а вот овощи и фрукты уплетала с удовольствием.
Дни ожидания прошли в полном безделии. Павел куда-то уехал, наказав им за пределы этого мелкого поместья не выходить «ни в коем разе». Охраняли ворота двое, поочередно: тот хмурый парнишка, что их встретил, и другой, постарше, такой же молчаливый и вооруженный. Можно было предположить, что это отец и сын, но подтверждения этому они не получили. Один раз Денис попытался заговорить с парнишкой, но добился только короткого ответа: «Нау энтенду!», что, видимо, означало «Не понимаю!» на португальском. Этого языка Ольга не знала, не говоря уже о Денисе.
Так они и проскучали эти два дня. Пытались размышлять о своей дальнейшей судьбе, но ни к какому выводу не пришли. И махнули рукой — будь что будет!
Наконец, вернулся Павел. Приехал он веселый и энергичный, велел собираться. А что им было собирать? Кое-какие мелочи у Ольги, оружие у Дениса, вот и все. Оружие энкавэдэшник приказал оставить.