За веселой болтовней Гавуалль пытался скрыть свою глубокую тревогу. Накануне в полдень он вылетал на задание. Над горами разразилась гроза.
Пролетая на морем, Гавуалль заметил, что небо над Францией тоже заволокло тучами, и он повернул, чтобы возвратиться на базу. Милях в двадцати от берегов Корсики в воздухе засеребрился фюзеляж самолета. Гавуалль узнал машину своего приятеля американского летчика Мередита. Они полетели крылом к крылу до того момента, когда надо было начинать спуск. Помахав приятелю крыльями и выждав, чтобы тот ответил на его приветствие, Мередит начал пикировать в сторону аэродрома Эрбалунга, расположенного рядом с Борго. Гавуалль в этот день чувствовал себя неважно и, чтобы не перенапрягать сердце, медленно пошел на посадку. Две минуты спустя он услышал призывы о помощи и пулеметные очереди. Несмотря на отсутствие на «Лайтнинге» даже носового пулемета, Гавуалль поспешил на выручку товарища, но успел услышать только: «Иду на таран;» — и заметить на морской глади крыло разбитого самолета. Уже навстречу подымались дружественные истребители. Но ни «Фокке-Вульфов», ни «Мессершмиттов» нигде не было и в помине. Вот именно то, что он не заметил ни одного вражеского истребителя, больше всего и волновало Гавуалля. А ведь Сент-Экс тем более по своему физическому состоянию не мог одновременно наблюдать за землей и за небом и вряд ли мог бы выпрыгнуть с парашютом. Бывший подчиненный Сент-Экзюпери, а теперь его начальник, Гавуалль очень любил своего старого боевого товарища. Еще три дня назад Антуан стал крестным отцом его новорожденного сына.
С помощью Гавуалля Сент-Экс с трудом втиснул свое большое тело в маленькую кабину. Влезать в нее каждый раз было для него мучением сопровождавшимся гримасами и тяжелыми вздохами Но как только он устраивался на своем месте к нему возвращалась улыбка.
— Будь осторожен, — шепчет Гавуалль, — «Фокке-Вульфы» становятся все агрессивнее.
— Да, ты, должно быть, пережил ужасные минуты. Удвою предосторожности. Эти «Фокке-Вульфы» совсем обнаглели! — с улыбкой отвечает Антуан.
Сент-Экзюпери в последний раз помахал товарищам рукой, двигатели заворчали, взревели — и самолет взмыл ввысь.
«Если меня собьют, я ни о чем не буду сожалеть, Будущее термитное гнездо наводит на меня ужас, и я ненавижу их доблесть роботов. Я был создан чтобы быть садовником...» — писал Сент-Экзюпери в одном из своих последних писем.
12 часов 50 минут. Гавуалль, Леле, летчики и механики эскадрильи по одному собираются группой на летное поле.
Около 13 часов ожидается возвращение Сент-Экса.
13 часов. Среди собравшихся слышатся шутливые возгласы:
— Он сбился с пути!
— Заснул за штурвалом!
— Он дочитывает какой-нибудь детектив!
Люди пытаются за зубоскальством скрыть нарастающее беспокойство.
13 часов 30 минут.
— Свяжитесь с американским контрольным постом, — командует Гавуалль.
13 часов 35 минут.
— Алло, командир! Американцы у аппарата... У них нет никаких сведений.
— Скажите им, пусть вызовут нас, как только что-нибудь узнают.
Кучка людей на летном поле все растет, возрастает и беспокойство.
13 часов 50 минут. «Боже правый, не может быть!..»
14 часов.
— Попробуйте засечь немецкие станции!
14 часов 30 минут. «У него было горючего на шесть часов...»
Почти в то же время смертью храбрых пал в Веркоре старый друг Сент-Экзюпери Жан Прево (он же капитан Годервилль). За месяц до того, 29 июня, Антуану исполнилось 44 года.
«Маленький принц умер. Да здравствует маленький принц!»
Надгробным словом самого автора о себе звучит послесловие бессмертной сказки:
«А теперь прошло уже шесть лет... Я никогда до сих пор не рассказывал эту историю. Товарищи, встретившие меня, были рады увидеть меня живым. Я был не весел, но говорил им: „Это усталость...“
Теперь я немного утешился. Правду сказать, не совсем. Но я хорошо знаю, что он вернулся на свою планету — на заре я не нашел его тела. Тело это было не особенно тяжелое... И я люблю по ночам слушать звезды. Словно пятьсот миллионов бубенчиков...
Но вот удивительное дело: ведь намордник, который я нарисовал для маленького принца... я забыл приделать к нему ремешок! Он не мог надеть его барашку. И я спрашиваю себя: «Что же произошло на его планете? А что, если барашек все же съел розу?..»
Подчас я думаю: «Иногда бываешь рассеян — и этого довольно! Забыл он раз вечером про стеклянные колпак или барашек бесшумно вышел ночью...» И тогда все бубенчики обращаются в слезы!..
Да, в этом большая .тайна. Вам, тоже любящим маленького принца, как и мне, конечно, не безразлично, съел ли где-нибудь, неведомо где, неизвестный барашек прекрасную розу!..
Взгляните на небо! Спросите себя: съел или не съел барашек розу? И вы заметите, как все меняется...
И никогда ни один взрослый не поймет, почему это имеет такое значение!
Это для меня самый грустный пейзаж на свете. Пейзаж этот тот же, что на предыдущей странице, но чтобы хорошо показать вам, я нарисовал его еще раз. Это здесь появился на Земле маленький принц и затем исчез.
Хорошенько присмотритесь к этому пейзажу, чтобы безошибочно узнать его, если вам когда-нибудь придется путешествовать по Африке, в пустыне. И если вам случится проезжать здесь, умоляю, не торопитесь, постойте немного прямо под звездой! И если к вам подойдет ребенок, если он станет смеяться, если у него будут золотистые волосы, если он не ответит на вопросы, вы сразу догадаетесь, кто он. И тогда — будьте так добры! — развейте мою печаль, поскорей сообщите мне, что он вернулся...»
Леон Верт, к которому обращены эти строки, находился в то время в оккупированной Франции. Когда после четырех лет потаенной жизни, нравственных мучений, страха и лишений он возвращается в освобожденный Париж, в свою квартиру на улице Ассас, — уже несколько дней, как его друга нет в живых. Он отдал свою жизнь за освобождение заложника, всех заложников.
«Нет, — говорил Верт, — он не мог выкинуть такую штуку...»
До самых последних дней своей жизни, в декабре 1955 года, Верт сохранил преданность исчезнувшему другу и ревностно оберегал его память. Им написаны под названием «Такой, каким я его знал» проникновенные страницы о Сент-Экзюпери, у которого «возвышенное неотделимо от повседневного и естественного».
Когда хоронили Леона Верта, единственным другом Сент-Экса, присутствовавшим на этих похоронах, был Жан Люка. И в то время как, потрескивая в печи крематория, пламя пожирало покинутую душой — в существование которой он не верил — старческую плоть, Жан Люка размышлял о всеми забытом Верте, почти никому не известном Верте — о Леоне Верте, которому досталась в дар от того, кто столько принес людям, наилучшая доля — дружба.
Основные даты жизни и деятельности Антуана де Сент-Экзюпери
1900
22 июня — в Лионе родился Антуан Жан-Батист Мари Роже де Сент-Экзюпери. Отец его — инспектор страховой компании. Семья Антуана старинного рыцарского происхождения: по отцу — Лимузенского, по матери — Провансальского. Две дочери родились в семье раньше Антуана — Мари-Мадлен — в 1898 году и Симона — в 1899 году.
1902
Рождение брата Франсуа.
1904
Рождение сестры Габриэль. Смерть отца. Раннее детство Антуана проходит в усадьбе Сен-Морис де Реманс в департаменте Эн, неподалеку от Лиона. Семья Сент-Экзюпери часто гостит в замке Ла Молль, имении мадам де Фонсколомб, бабушки Антуана с материнской стороны. У детей — австрийская гувернантка Паула, к которой Антуан навсегда сохраняет привязанность.
1909
Семья Сент-Экзюпери Обосновывается в городе Ле Мансе.
7 октября Антуан поступает в коллеж Нотр-Дам де Сен-Круа. Он приходящий ученик, остающийся после занятии на продленный день.
1912
Антуан получает на авиационном Поле в Амберье «воздушное крещение»; самолетом управляет знаменитый летчик Ведрин.