Мурманский смеялся и басил:
- Не возьмешь, Степа, я еще соображаю... Однако же на сцене, когда дошло до пресловутой реплики, Мурманский протянул партнеру ключ и совершенно отчетливо пробасил:
- Вот ключ от заднего прохода королевы. Зал охнул и взорвался. Хохот сотрясал здание театра. Продолжать спектакль было невозможно. Дали занавес.
Через несколько минут на авансцене появился представитель дирекции и заявил, что спектакль продолжается.
Открыли занавес и сцену начали заново, повторяя уже сказанные раньше слова.
Когда дошло до реплики лорда Болингброка, Мурманский протянул ключ и на сей рае сказал свою реплику совершенно правильно:
- Вот ключ от черного хода к королеве. Но кто их знает - законы смеха... Зал загрохотал во сто раз сильнее, чем в первый раз.
Пришлось снова дать занавес и прекратить спектакль. Эта скандальная история, однако, привлекла к Мурманскому всеобщие зрительские симпатии.
Играть ему все же месяца два не давали, потом он вернулся на сцену, но в роли лорда Болингброка никогда больше не выступал.
Так вот, когда с Мурманским произошло несчастье, когда ему ампутировали ногу, пришло неожиданное спасение.
За несколько лет до того в нашем городе гастролировала труппа лилипутов, и Мурманский почему-то с отцовской нежностью полюбил этих маленьких человечков, подружился с ними.
Он их постоянно угощал, поил коньяком, ходил с ними гулять. Лилипуты отвечали искренней любовью и очень привязались к нему.
В течение нескольких лет после того лилипуты - где бы они ни были переписывались с Мурманским.
И вот, будучи на гастролях в Париже, они узнали о несчастье, постигшем их друга.
Мурманскому были тотчас же посланы деньги, получена виза, и они вызвали его в Париж.
Здесь они поместили его в больницу самого крупного профессора-ортопеда и заказали самую лучшую механическую ногу, самый совершенный протез, какой только можно было сделать.
И ортопед постарался. Протез Мурманского был действительно высшим достижением ортопедического искусства.
Хромота при этом протезе была совсем мало заметна. Можно было возвращаться на сцену.
Но Мурманский прожил у своих друзей в Париже еще целый год. На этот раз они его поили, кормили и водили по всем ночным кабакам.
Через год маленькие человечки проводили своего большого друга. Он поехал домой и возвратился на сцену.
Вернемся и мы, читатель, к тому времени, когда Степана Васнецова пригласили играть главную роль в кинокартине "Хозяин жизни".
Приглашение Степан Иванович принял, но, глубоко презирая новое зрелище синематограф, утруждать себя чтением сценария не стал.
Велел, чтобы ему рассказали, в чем там дело.
Режиссер рассказал. Васнецов слушал вполуха, потягивая коньяк, и к концу рассказа сидел осоловев.
В последние годы он пил все больше. А выпив, обычно скандалил или придумывал какое-либо развлечение, чаще всего смахивающее на хулиганство, а то и просто хулиганил, пользуясь тем, что город все прощал своему любимцу.
И вот какое развлечение придумал себе Васнецов на съемках "Хозяина жизни".
На главную роль - дочери владельца фабрики, той, в кого влюблен герой, была приглашена молодая актриса того же театра - Татьяна Яковлева.
Это была воспитанная, интеллигентная девушка "из хорошей семьи", как это тогда называлось. Она свободно говорила по-французски и по-немецки, играла на фортепьяно.
Ее отец - врач-микробиолог - погиб в холерной экспедиции. Жили они с матерью трудно. Иной раз и голодно.
И все же Таня Яковлева умудрялась хорошо, со вкусом одеваться. Наряды, под Таниным руководством, шила ей мать.
Когда Таня шла по улице - тоненькая, в изящном строгом костюме своего любимого сиреневого цвета, в маленькой шляпке с опущенной сиреневой вуалеткой,- никому в голову не могло прийти, ценой каких ухищрений достигнут этот элегантный вид.
Актрисой Таня была средней. Все те небольшие роли, что ей поручались, она играла грамотно, корректно, но не более того.
Настоящего артистического таланта у нее не было. Руководство театра ценило ее за умение держаться, хорошие манеры и отличное французское и немецкое произношение.
Вот ее-то, Таню Яковлеву, и избрал Васнецов для своих развлечений.
В немом кино, несмотря на то что произносимые на экране слова оставались неслышными для зрителя, все же во время съемки актеры говорили тексты, выражающие смысл их действий в данной сцене.
Иногда эти тексты писались сценаристом, а в других случаях актеры импровизировали, произнося нечто приблизительное.
Это им помогало эмоционально.
В картине "Хозяин жизни" было много любовных объяснений и поцелуев.
И когда снимались эти сцены, Васнецов, совершенно правдиво, убедительно играя любовные объяснения пластически, вместо слов любви произносил тексты, которые не на всяком базаре услышишь.
Ему доставляло удовольствие, что партнерша, эта воспитанная девушка, вынуждена была не только выслушивать непристойности, которые он произносил, но ей приходилось в это время еще и играть ответную любовь.
Съемочной группе выходки Васнецова казались неимоверно смешными. Все так и покатывались от смеха. Положение Тани Яковлевой было чудовищным. Режиссер не решался сделать замечание Васнецову. Жаловаться на него никто бы не осмелился - это был Степан Васнецов.
Таня Яковлева молча страдала, и что было у нее на душе - то знала только она одна.
Отказаться от роли она не могла - это было бы концом ее артистической карьеры. Да и деньги, получаемые от кинофирмы, были очень нужны, ибо Танина "хорошая семья" давно обеднела - мать продавала на толкучке остатки носильных вещей, простыни, гардины.
Очень скромное жалованье в театре и небольшие суммы за киносъемки имели для семьи жизненное значение.
Но были у Тани еще и другие мысли, иные чувства, которые вынуждали ее терпеть стыд, ужас своего положения и молчать.
Наступил день последней съемки Васнецова с Таней Яковлевой.
Далее предстояло еще снять несколько массовых сцен с рабочими фабрики и сцены с пресловутой "женщиной-вамп", роль которой играла известная оперная певица...
Последней съемкой с Таней была любовная сцена в беседке, сцена "падения" девушки.
Что только вытворял подвыпивший Васнецов в этот день!
Такого представления, такого веселья в павильоне еще не бывало.
Оператор несколько раз, хохоча, переставал вертеть ручку камеры.
Режиссер фыркал, отворачиваясь. Съемку начинали заново.
Всему приходит конец - закончилась и эта съемка.
Актеры разгримировались.
Плотники разбирали декорацию и устанавливали очередную - на завтра.
Васнецов уходил одним из последних, потому что, сняв грим, сидел обычно некоторое время перед зеркалом, рассматривая свое изображение и попивая коньяк.
Наконец он вышел в павильон - в элегантном сером пальто - клеш по тогдашней "моде, в мягкой серой шляпе.
Он шел с тростью под мышкой, натягивая на руки светло-желтые кожаные перчатки, и вдруг остановился, глядя сквозь прозрачную стеклянную стену.
Там, за этой стеной павильона, виден был двор дома и выходящая на улицу подворотня.
По направлению к этой подворотне шла Таня Яковлева - тоненькая девичья фигурка в темном костюме.
Таня шла медленно, закрывая платком лицо, ее узкие плечи дрожали - видимо, она плакала.
Васнецов смотрел на нее, пока Таня не скрылась в подворотне.