Тем временем, в дверь продолжали бить с тупой равномерной настойчивостью. К этому начали привыкать и почти не обращали внимания. Командору пришла в голову хорошая мысль: он быстренько стащил с сына куртку, скинул свою и поспешил обогреть рассерженную леди и накрыть разгневанное Их Высочество. Но и тут мирно не обошлось, ибо обе аристократки одновременно ухватились за кожанку Романа. Победа, разумеется, осталась за Малинкой - она легко выдрала драгоценную вещь из цепких рук Ольды, без промедления облачилась в нее и принялась гордо вышагивать, поглядывая на хозяина одежды почти примирительно. Потерпевшую поражение девицу пришлось с головы до пяток завалить кучей изысканных комплиментов по поводу и без повода; рассыпаться перед ней в восторгах от филигранного соответствия изумительных внешних данных и богатейшего внутреннего содержания; восхититься редчайшим сочетанием инстинктивной женской интуиции и расчетливого мужского ума... и еще с десяток подобных банальностей... и еще немного прочих... и еще несколько других... Густав фон Хетцен вовсю демонстрировал навыки общения с прекрасным полом, и Роман про себя признался, что до таких вершин ему далеко. На неудовлетворенных девок следовало бы натравить как раз папашу, а самому - путешествовать с увлекающейся сестрицей и охранять ее от напастей. Видишь, что тут творится...
Роман стал прикидывать, не дать ли распоряжение на вездеход установить связь с Эльзой и предупредить ее, чтобы не лихачила; потом сообразил, что глубокая ночь - не совсем подходящее время для столь тревожных сообщений. Потерпим до утра, подумал он и длинно зевнул, удивившись, как быстро человек может переходить от стрессового состояния к покою и наоборот. Кажется, потеплело, и можно попробовать вздремнуть, прикорнув где-нибудь у стеночки, пока все хорошо и тихо... Тут он обнаружил, что нападения на дверь прекратились. Только сейчас или уже давно? Роман беспокойно поискал глазами отца и увидел, что он окончательно нашел общий язык с Ольдой - та как раз собиралась вновь показать ему свое оружие, доставая его из разодранного платья вместе с голой ногой. Ну что же, стало быть, недавно...
Пронзительный сигнал тревоги был похож на проверку реакции - так непредвиденно он прозвучал. Подтвердилось, что нервы у всех еще достаточно взвинчены, ибо каждый из людей по-разному дернулся, как после внезапного ночного прикосновения. Только Командор выразил свое состояние застывшей неудобной позой с криво опущенными руками, а затем едва слышно, но очень обстоятельно высказался на тему "что такое не везет" с помощью самых откровенных солдатских ругательств. Памятуя о лингвистических способностях госпожи Ласкэ, он решил отвести душу на шестом основном языке планет "Элиты", но, по-видимому, не угадал, так как кончики ушей у Ольды заметно побагровели.
- Что сие означает? - поинтересовалась она таким хитреньким голоском, что вопрос можно было отнести и к шокирующей невоспитанности собеседника, и к происхождению занудливого звона. Командор предпочел второй вариант.
- Читать умеете? - (скрывая свое смущение, он ответил чуть грубовато). - Вон мигает табло: "Внешняя энергозащита отключена"!
- Ка... каким образом?! - ошарашено выдохнул Роман, чувствуя, как во рту все мгновенно пересохло. - Это же... это же запустить систему можно одним пальцем, а чтобы остановить... Только из генераторской, предварительно перекрыв дублирующую линию, и... и рубильники надо поворачивать одновременно двумя руками!
Он еще некоторое время довольно бестолково объяснял хмурым витязям все премудрости устройства блока безопасности, потом умолк, запутавшись. Командор немного подумал и обесточил звуковое сопровождение сигнала, оставив одно визуальное, а затем вызвал по рации вездеход.
К огромному всеобщему изумлению ему ответили основательно заспанным: "Ссслышаю... Да, это дежурный. Лейтенант? Спит, как и все остальные! Не, все нормально! Да, снаружи бесятся... А что нам до этого! Не... Не... Нет, полный порядок. Да, а как у вас? Ничего? Ну и ладненько..."
- Содержательная беседа... - пробормотал Вадим и, подавшись вперед, четко перехватил передатчик, которым обозленный Командор в сердцах засветил по стене. Потом он подошел к двери и несколько минут стоял, прислушиваясь. Все тоже затихли, и тишина сделалась абсолютной. Чуть поколебавшись, витязь осторожно заглянул в смотровое оконце, и в тот же миг на него обрушился удар такой ужасающей силы, что затряслась вся станция. Вадим птицей отлетел назад и вовремя, так как вторично ахнули уже точно по стеклу, расколов его наискосок.
- А новый ночной гость работает на психику, - нервно усмехнулся Мстислав, дергая щекой. - Пугает вполне профессионально!
- Нет, не пугает - я кое-что разглядел, - тревожной скороговоркой отозвался Вадим.- Парни, нам сейчас придется очень жарко!
Его правоту подтвердил третий направленный удар, после которого всех осыпало мелким стеклянным крошевом. Послышалось громкое свистящее шипение.
- Герр фон Хетцен, - мелко-мелко застучала зубами Ольда, - вы что-то говорили про змей?
Ей не ответили. Общее внимание переключилось на рваное дверное отверстие, а запоздало-мстительное Малинкино: "Не только про змей, но и про пауков тоже... больших таких, мохнатых пауков!" ситуацию отнюдь не разрядило. Витязи обнажили клинки. Командор попытался было вложить пистолет в трясущуюся руку Ольды, но та судорожно оттолкнула его и сделала совершенно серьезную попытку забраться в один из морозильников. Ее оттуда немедленно извлекла Малинка, сопроводив свои действия грубоватым, но вполне справедливым замечанием: "Задохнешься, дура ненормальная!", после чего загнала потерявшую самообладание мадемуазель Ласкэ в дальний угол и загородила собой.
Предсказанного нападения пресмыкающихся и членистоногих не последовало, но до утра отдыхать никому не пришлось. В течение трех с лишним часов в камеру непрерывно заползало щупальце - черное, осклизлое, толщиной в руку и бесконечной длины. Его без устали рубили в куски, а оно корчилось и яростно извивалось под доносившееся из коридора оглушительное шипение-свист. Крови не было. Отрезанные части еще некоторое время шевелились и подскакивали, как на раскаленной сковородке, прежде чем окончательно затихнуть. К ним не стоило прикасаться незащищенной кожей последствия были самыми болезненными - и в худшем положении оказалась как раз Ольда с ее открытыми коленями и плечами. Но Младшая Королевна заботливо запеленала ее в куртки Командора, Вадима и Мстислава и внимательно следила, чтобы с ней ничего не случилось. Отец и сын фон Хетцены, обливаясь потом, укладывали мертвую плоть в холодильные камеры, забили их доверху и начали сваливать ее, где придется. И тот, и другой с ужасом отгоняли навязчивый, но вполне допустимый вопрос о том, что делать, если свободного места не останется...
...Вторжение закончилось около половины шестого утра - на точное время никто не удосужился обратить внимание. Щупальце перестало лезть, и последний обрубок так и застрял в щели. Мстислав отстегнул последний биостимулятор и вместе с остальными витязями бессильно опустился на пол. Только через час было решено приоткрыть дверь... еще минут через двадцать отверстие увеличили до десяти сантиметров... еще через полчаса - до тридцати... Где-то между семью и восемью часами обалдевшие от бессонницы и страхов люди по одному вывалились в пустой коридор, и сразу же их ноги погрузились на дюйм в знакомую вязкую пыль. Кроме нее больше ничего не было - ни в комнатах, ни в центральном зале, ни на втором этаже. Роман долго искал хоть какие-нибудь следы ночных сражений, но они имелись только на его теле и телах других, которым досталось больше остальных.