Он гладил ее подрагивающие плечи, потом заглянул в глаза. Они лучились радостью и любовью.
– Уезжаю, я мой любимый и увожу с собой нашу неземную любовь. Прости, и обними меня еще раз крепко, крепко! – через минуту она отстранилась и как виноватый щенок, который ластится к хозяину, спросила: – Ты мне не хочешь ничего сказать?
Он сбил ее порыв. Может и хорошо, что так получилось.
– Передай своему Лешке, что ему не полковничью должность надо давать, а сразу генеральскую, он поймет.
Она ласково улыбнулась.
– Передам. Не провожай меня, примета плохая.
Они еще немного постояли крепко прижавшись друг к другу. Потом она подняла на него, бьющие ключами любви, и собачьей преданности глаза.
– Пора!
– Прощай любимая!
– Я напишу.
Арина уехала, а Скударь пошел выглянуть с балкона. Вприпрыжку, как в далекой, счастливой молодости его любимая женщина удалялась по тротуару. Отойдя метров на сто, она обернувшись, и помахала ему рукой. Арина была уверена, что он стоит на балконе и провожает ее влюбленными глазами. Не ошиблась она. Вот, наконец, деревья скрыли ее. Тогда Скударь вернулся обратно в гостиную, подошел к бару и налил полбокала коньяка.
Пусть флейту горла душит сладкий ком. За тебя любимая! Пусть будет беспечальной жизнь твоя. За тебя любимая! Пусть не коснется больше жемчуг слез, твоих опущенных ресниц. За тебя любимая!
Коньяк живительной волной разлился по жилам, разливая по крови сладкую горечь расставания.
Из прихожей раздавался звонок.
– Кого там черт несет?
Недовольный Скударь с бокалом в руке пошел открывать дверь.
– Ты?
На пороге стояла Клавдия.
– Может, меня пропустишь?
– Зачем?
– У тебя кто-то есть?
– Я перед тобой не собираюсь давать отчет.
– Мы еще не разведены.
Скударь перегородил ногой проем двери и сказал:
– Это не повод, чтобы врываться в квартиры к одиноким мужчинам.
– Ты мне муж!
– Ой, ли! – усмехнулся Скударь. – Заходи, проверим!
Клавдия быстро прошла в квартиру и, заглянув во все комнаты, с осуждением заявила:
– Пьешь уже один, как алкоголик!
– Почему один, могу с тобой.
Однако не пошел к бару за вторым бокалом. Бутылка так и осталась одиноко стоять на столе.
– А я тебе звонила! – заявила Клавдия, оскорблено поджимая губы.
– На тот свет? А я ни звонка не слышал, ни телеграммы не получал, надо будет у апостолов спросить.
– Не богохульствуй! Сам виноват! – Клавдия села на диван, поджав обе ноги. Села так, что в качестве кокетливой приманки обнажились пухлые, аппетитные колени и большая часть ног. Слегка улыбаясь, она поглаживала колени и бедра рукой, что всегда означало одно, она ожидает, ей холодно, грустно, хочется ласки, поэтому она не против. Раньше Скударь реагировал одинаково. Он как зверь набрасывался на нее, а она смеялась. На этот раз кинув на нее мимолетный, равнодушный взгляд, он направился к бару за бокалом.
– Что ты как пресыщенный кот, отворачиваешь от меня лицо? – с обидой в голосе спросила Клавдия.
– У кота не лицо, а морда! – ответил Скударь и, плеснув в бокал французского коньяка, подал Клавдии.
– Я уже не нравлюсь тебе?
– Нравишься.
– А в чем тогда дело?
– Прелюдия должна быть, ты сама всегда меня винила! Забыла? Чтобы я тебе мужланом не казался.
Темпераменты у Скударя и его милой женушки не совпадали. Ей хотелось ласки, игры, а он был всегда нетерпелив. Но сейчас Клавдия вела какую-то свою игру, которую Скударь никак понять не мог. Не из-за секса же она пришла. Два последних года практически обходилась без него и нате вам. Чего она от него добивается?
– И какую ты хочешь от меня прелюдию? – спросила Клавдия демонстрируя намерение снять платье.
– Станцуй танец живота. Бедром подвигай. Кроме платья, ничего больше можешь не снимать. При твоих роскошных формах танец великолепно будет смотреться.
Клавдия презрительно сжала губы, сбросила ноги с дивана, плотно сжала их и твердо заявила:
– Я пришла серьезно поговорить с тобой.
– И серьезный разговор должен был состояться в постели?
– Не хами.
– Я слушаю!
– Дай закурить!
Скударь угостил ее сигаретой, сам закурил и приготовился слушать. Клавдия сейчас четко формулировала и высказывала давно сложившиеся мысли.
– Рюрик. Я не хочу развода. – Она внимательно посмотрела на мужа, готовая к любой реакции. Но лицо Скударя было холодно. Тогда Клавдия стряхнув пепел, сказала: – Пусть все останется так как есть, и каждый из нас живет своей жизнью. Ты должен понять смущение женщины, еще не привыкшей к любовным похождениям, и вынужденной обсуждать с мужем столь щепетильный вопрос. Мы, надеюсь, цивилизованные люди и поймем… Я долго колебалась, прежде чем решиться… Я понимаю, как тягостно в нашем положении… Нас всех, оправдывает одно… Только надо позаботится о…Я кажется ничего не упустила… За неимением лучшего варианта…
Скударь холодно слушал ее предложение, не вдаваясь в те доводы, которые ей казались железными, и которые она с жаром расписывала. Он их просто не хотел слышать. Все это он уже читал в письме Арины. Но там ей, Клавке, выброшенной за борт семейной лодки, в людской, холодный океан, бросали спасительный конец, с одной единственной целью, чтобы она не пошла случайно ко дну. А здесь эта красивая дамочка нагло предлагала ему потесниться на супружеской кровати. У нее, видите ли, появился любовник. Миниатюрный бордельчик устроим. Эта академическая дура из того, что случилось с нею за последний месяц ничего не поняла.
А апофеозом ее хитро закрученной речи стало предложение, подняться над обыденной моралью.
– Я гламурная, эмансипированная женщина. Ты согласен со мной, мой котик?
Клавдия сделав предложение, с нетерпением ожидала ответа. Во время ее монолога ни один мускул не дрогнул на лице у Скударя. Чего ожидать от этого крестьянина, Клавдия не знала.
– Согласен, раздевайся. – с непонятной, но многообещающей улыбкой сказал Скударь.
– Прямо здесь? Может, в спальню пройдем?
– Нет!
Клавдия сняла через голову платье и бросила его на пол. Она знала себе цену. Устоять против ее фигуры было невозможно. Природа в редких экземплярах создает подобные шедевры. Она качнула бедром и повернулась так, чтобы муж лучше рассмотрел линии ее тела.
– Ты сегодня медлительный как…ой…ой…ой.
Так и не успела она дать полноценную характеристику мужу, ибо сзади что-то просвистело в воздухе, и больно впилось в ее сладкое тело. Клавдия, как ужаленная резко обернулась. Мужская рука с крепко зажатым в ней кожаным ремнем вторично зависла над нею. Вжик… ой… и новый, мгновенно начавший темнеть красный рубец появился на спине.
Зная своего бешенного мужа Клавдия не стала дожидаться конца экзекуции, а схватив платье вылетела на лестничную площадку. Вслед за нею вышел Скударь. Руки у него были пусты. Он подошел и нажал на кнопку лифта.
– Мужлан. – сверкая в ярости тигриными глазами, шипела Клавадия, – Ноги моей никогда не будет в этой квартире. Как ты посмел? Я предложила разумный вариант.