- Эй, ты, хватит... хватит... - я постарался отнять руки девушки от кляксы, но та настойчиво тянулась вновь и вновь, пока я наконец не прикрикнул: - Хватит!
Тогда она надула губы, скрестила руки на груди и, показав мне язык, фыркнула:
- Отвали!
За столом повисло напряжённое молчание. Свирепо сверля глазами свою несносную гостью, я не сразу заметил, как госпожа Айдзава, мгновенно забыв про слёзы, вытаращилась на дочь. Кровь резко отхлынула от её лица, и кожа стала настолько бледной, что могла запросто потягаться с сединой, проблесками видневшейся в её волосах.
Я мысленно засуетился, вспоминая, где лежит аптечка. Хоть я и не имел ни малейшего понятия, как оказать первую помощь или привести человека в чувство при обмороке, наличие аптечки под рукой придавало смелости. Бледнея лицом не хуже госпожи Айдзавы, я вскочил со стула и случайно задел столешницу, отчего кофе, на радость Момоко, расплескалось со всех трёх кружек.
- Айдзава-сан! С вами всё в порядке?
Мои слова намертво увязли в возобновившейся тишине. Никакой реакции. Будто меня и вовсе не существовало. Всё внимание женщины обратилось к дочери, которая продолжила, как ни в чём не бывало, водить пальцами по столу.
- Вкусно пахнет, - не поднимая глаз, как бы невзначай мурлыкнула Момоко, расплываясь в глупой улыбке.
И тогда к женщине, наконец, вернулся дар речи, а я спокойно опустился на стул, оставляя мысль об аптечке. Вроде, обошлось.
- Момо? Ты что-то... сказала?
- А в чём дело-то? - нахмурился я.
Мать, обратив на меня внимания не больше, чем на кофе, разлитое по всему столу, схватила Момоко за плечи и затрясла, отчего её распущенные волосы, растрепавшись, полезли в приоткрытый рот, в ароматную лужу кофе, забились за ворот рубашки. Но девушка совсем не сопротивлялась, словно покорная марионетка в руках кукловода, и лишь невозмутимо хранила молчание.
- Момо! Ответь мне! Ответь, ответь, ответь! - в отчаянии восклицала госпожа Айдзава, продолжая трясти её за плечи, и всё безрезультатно, пока я наконец, потеряв последние капли терпения, не врезал кулаком по столу, подняв кучу брызг.
- Прекратите сейчас же!
Да, я наплевал на все правила приличия, но ведь и они обе не показали себя образцовыми гостьями, а это безумие было необходимо пресечь. В конце концов, в этом доме хозяин - я.
Так или иначе, мой срыв оказался не напрасен: женщина отпустила свою дочь, виновато потупив взгляд, а та вытерла руки о подол рубашки и вопросительно уставилась на меня.
- Хорошо. А теперь, пожалуйста, спокойно объясните мне, в чём дело!
- Момоко... не разговаривает. Ни с кем, - медленно, с паузами объясняла госпожа Айдзава. - Она не разговаривает уже много лет.
- Много лет?
- Да...
- И она всё это время жила здесь, с вами?
- Да.
- Вы мне лгали?!
- Да...
Женщина кивала, словно какой-то дешёвый болванчик в кабине дальнобойщика, и это меня раздражало с каждой секундой всё больше. Тем не менее, я старался изо всех сил держать себя в руках. Ведь в конце концов, я принимал гостей.
- Значит, никакой поездки в Корею не было?.. - догадался я, и мой голос отчего-то вздрогнул, переходя на полушёпот.
- Простите...
Я снял очки и положил их на стол, а сам устало протёр пальцами глаза. Ложь! Неужели в ней была такая необходимость? Зачем?
- Посмотрите, во что вы превратили свою дочь, - сдержанно прорычал я, стараясь унять клокочущее сердце. - Мне плевать, что за эти годы произошло со мной. Но вы посмотрите на дочь. То, что вы видите - цена вашей лжи. Я даже не знаю, может, вы её избиваете. Может, морите голодом. Может, этому всему есть объяснение. Но я в этом разбираться не стану.
Я поднялся из-за стола в очередной раз за последние несколько минут и, оперевшись на него руками, процедил:
- Я сейчас же позвоню в полицию. Это их работа. А теперь - вон из моего дома.
- Сэто-сан, позвольте...
- Вон! - рявкнул я, поражаясь мощи своего голоса. В этот момент я не чувствовал себя робким юношей. Меня переполнило чувство злости, досады из-за того, что я по незнанию не смог оказаться рядом тогда, когда Момоко, возможно, нуждалась в моей руке помощи. А теперь этот поезд ушёл. Навсегда, безвозвратно.
Айдзава-сан, глотая слёзы, молча поднялась из-за стола и положила руку на плечо дочери, но та бесцеремонно смахнула её.
- Ну же, вставай.
Молчание. Ноль внимания.
- Ты пойдёшь домой или нет? - спросил уже я, и Момоко, неожиданно искромётно улыбнувшись, подмигнула мне:
- Не хочу!
- Надо. Скоро всё закончится, обещаю.
- Хочу остаться с тобой, Джун!
- Сэто-сан занят! - сказала Айдзава, бросив на меня мимолётный виноватый взгляд. - Ты меня слышишь?