С этими мыслями я закончил приготовление ужина и вернулся в комнату. И почему-то совсем не удивился, обнаружив Момоко сидящей напротив выключенного телевизора и уставившейся на своё отражение в тусклом экране. Я же, со своей стороны, просто хмыкнул и занялся своими делами, стараясь не обращать внимания на причуды своей гостьи: с часик почитал книгу, затем столько же выполнял упражнения по игре на губной гармошке. А сам - нет-нет, да поглядывал на Момоко. Но та по-прежнему продолжала сидеть, даже не меняя позы, в опасной близости от экрана молчащего телевизора.
Когда чувство голода окончательно меня замучило, я сдался и отправился ужинать раньше привычного времени. По пути я окликнул Момоко, но та упрямо проигнорировала.
- Я обещал твоей матери присмотреть за тобой. Так что, пожалуйста, иди за стол, - напомнил я о своём существовании, в очередной раз заглядывая в комнату. - Ужин на столе. Ждать не стану.
Мои слова, прозвучав, канули в небытие. С тем же успехом я мог вести дискуссии о смысле жизни с пустой пиалой. Поэтому, бросив последний разочарованный взгляд, я вышел из комнаты, и прямо на ходу, как бы между прочим, пробормотал:
- Думаю, на этом нашим встречам конец. Больше нет смысла. Но голодной я тебя не отпущу.
Я сел за стол, пожелал сам себе приятного аппетита и набросился на еду. Мою голову быстро заполнили посторонние мысли, больше связанные с завтрашним рабочим днём. Не упасть бы лицом в грязь - надо скорее научиться собирать букеты так же красиво и быстро, как Рыбка Вакин, иначе в цветочной лавке мне делать нечего. Надо расти, развиваться. Только вот в какую сторону? До сегодняшнего дня, за что бы я ни брался, ничего не получалось довести до конца. Последнее моё увлечение, например, в итоге только испортило настроение: гончар из меня никудышный. А провести всю жизнь в десяти квадратных метрах цветочной лавки, как Кодзима-сан, мне не хотелось. То ли дело Дайске - молодец. У него своё дело, большой ангар и высокие мечты. А что есть у меня? Обуза в виде инфантильной соседки и неясные сердечные переживания? Та ещё жизнь.
Пока я активно забрасывал в рот еду, погрузившись с головой в размышления, из комнаты выглянула Момоко. Может, её привлёк запах ужина, а может, подтолкнула внезапно пробудившаяся совесть, но девушка бесшумно подошла ближе и уселась за стол. Как только она, не поднимая на меня взгляда, взялась за палочки и принялась ковырять ими в блюде, у меня пропал всякий аппетит.
- Зачем ты надо мной издеваешься? - спросил я, чуть подавшись вперёд, и отодвигая тарелку с недоеденной рыбой. - Думаешь, это забавно?
Момоко даже не шелохнулась, хотя я прекрасно знал, что был услышан. И если в другой раз меня бы это только разозлило, то сейчас я лишь бессильно опустил плечи и откинулся на спинку стула.
- Когда я впервые встретил тебя, Момо, ты показалась мне маленькой богиней, - продолжил я. - Такой, знаешь, идеальной. Во всём. Я узнавал у твоих одноклассников, как ты учишься. Старался оказаться рядом, чтобы любоваться твоими достижениями. Друзья смеялись надо мной, потому что они не понимали моего желания стать твоим возлюбленным. А я... Я был готов стать твоей тенью, чтобы быть всегда рядом.
Я вздохнул и посмотрел на Момоко, которая, прекратив бесцельно ковыряться в еде, замерла, прислушиваясь к моим словам.
- Ты не замечала меня, или не хотела замечать. Пока я не отчаялся настолько, что предложил тебе пойти на свидание. Думал, что люблю. Вот так, - я, потупив взгляд, невесело хмыкнул. - А ты взяла и пропала. Слушай, да ты хоть представляешь, что успело случиться за эти годы? Конечно, нет, где уж тебе. У тебя ж эти... как их... сапоги с наколенниками грифона.
Момоко принялась за еду, упорно делая вид, будто меня не существует. Она ела с таким аппетитом, что я принял это как личный комплимент и даже незаметно для себя улыбнулся.
- И знаешь, Момо, я ведь до сих пор, может, тебя люблю. Хотя не уверен, что могу любить тебя... вот такую.
Я поднял глаза и неожиданно встретился с совершенно ясным, осознанным взглядом. Он не выражал ничего - ни нежности, ни раздражения, ни злости. Просто холодный взгляд, пронзающий насквозь. Конечно, проявление маломальского сострадания мне бы польстило, но даже такая толика внимания - лучше, чем ничего.
- С тобой ведь что-то случилось, да?.. Что-то страшное. Ещё тогда, шесть лет назад.
Короткий вздох, вздрогнувшие ресницы и поспешно опущенный взгляд послужили утвердительным ответом. Зная, что буду выслушан, и совсем не боясь освободить чувства, я продолжил: