- Что же тогда?
- Преданность. Мне нужна твоя преданность. Понимаешь, Джун, жизнь - это война. И семья должна быть самым надёжным тылом. В других мужчинах я вижу только второй, третий, четвёртый фронт... а надёжность - только в тебе.
Я опешил, не зная, что можно ответить на такие замысловатые слова. Уж от кого-кого, а от Кимико таких серьёзных мыслей я никак не ожидал. Где уж ей, казалось бы, фальшивой-то золотой рыбке? Недооценил.
Пользуясь моментом, Кимико нежно погладила меня по руке, потупила взгляд и пробормотала:
- Встречайся ты с кем хочешь, Сэто-кун. Ходи на свидания. Води в мотели. Но знай, что я всегда беру то, что хочу. И однажды... - Кимико приблизилась, жарко шепча мне в самое ухо, - я... возьму... тебя.
Сказав это, она мотыльком выпорхнула из подсобки, оставив меня наедине с чувством отчаянья и незаконченной икебаной.
Я боялся признаться себе в том, что Рыбка Вакин для меня не пустое место. Да, я привык к ней, и не хотел бы расставаться. Вместе с тем, я не мог позволить ей причинять боль моему лучшему другу, с которым мы, шагая плечом к плечу, прошли через огонь и воду. И сам не хотел бы оказаться ни яблоком раздора, ни ножом в его спине.
Мой взгляд упал на незаконченную икебану. Из вазы неровным пучком торчали нелепые сочетания цветов с колючими ветками. То, что я строил каких-то пять минут назад с удовольствием, теперь казалось мне самым отвратительным зрелищем в мире.
Резким движением я вырвал из влажной губки колючую проволоку розового куста и, закрыв глаза на боль, с остервенением швырнул в стену вазу, вместе со всем, что в ней осталось.
Глава 6
Глава 6
- Стоимость вазы придётся вычесть из зарплаты, Сэто, - с сожалением в голосе проговорил Кодзима-сан, наблюдая за тем, как я смахиваю черепки в совок.
Я покорно кивнул, в очередной раз извинившись за свою несдержанность. И хорошо, что ваза была не из дорогих, иначе весь будущий месяц питаться мне пришлось бы по скупому графику.
Зарплату я получил, как и предполагалось, в конце рабочего дня. Но когда я уже собрался покинуть лавку, Кодзима-сан вдруг окликнул меня и пригласил вернуться в подсобку.
- Мне непривычно видеть тебя таким, Сэто, - серьёзно сказал старик. - Мы уже давно знакомы, и ты рос на моих глазах. Если у тебя что-то стряслось, то...
- Всё в порядке. Я справлюсь, Кодзима-сан! - склонившись в поклоне, оборвал его я. - Простите за неудобства. Я больше не позволю себе такой слабости.
- Дело не в силе или слабости... Дело в том, принадлежишь ли ты самому себе.
- Простите, но я не понимаю...
Кодзима-сан жестом пригласил меня к флористической стойке и, достав ножницы и секатор, поставил перед собой толстое зелёное колено бамбука. Внутри оно было полым, и в него не составило бы труда просунуть руку, не будь оно закупорено снизу, теперь представляя собою подобие вазы.
- Я вижу, что ты подавлен, Сэто.
- Просто запутался. Ничего особенного...
- Знаю. И всё же...
Старик, лукаво взглянув на меня, чуть улыбнулся и, открыв дверцу шкафчика, достал оттуда чуть подсушенные, но всё ещё кажущиеся живыми, колючие сосновые ветки. Тонкая кора на них успела облупиться, и местами они были похожи на тонкие длинные пальцы с облезшей от загара кожей.
- Запутался, говоришь... - проскрипел старик, бережно укладывая ветви перед собой. - Хорошо.
Я так и не успел спросить, чего в этом хорошего, как Кодзима-сан вдруг взял одну из ветвей и, не боясь переломить её надвое, опытными движениями, кое-где делая короткие надрезы, скрутил её в руках пружиной и укрепил основание в полости бамбуковой вазы. Остальная часть ветки, стоило ей освободиться, вновь развернулась и одним концом выглянула наружу, выгнувшись почти параллельно полу.
- Когда мы рождаемся на свет, Сэто, всем нам тяжело. И мы живём, не задумываясь о том, что под ногами нас всегда держит земля.
Выдержав значительную паузу, Кодзима-сан приступил ко второй ветви и, изогнув её совсем иным образом, да так, что я даже не успел уследить за его движениями, установил её в вазу, и та стрункой вытянулась вверх, глядя в потолок изумрудно-зелёными иголками.
- Мы живём и не задумываемся о том, что нам покровительствует небо, - продолжил хозяин лавки и провёл морщинистой рукой вдоль вытянувшейся ветки. - Мы идём по своему пути, порой не зная, что он нам уже предначертан...
Кодзима-сан взялся за третью, последнюю ветвь и установил её в вазу, так, чтобы она смотрела не в пол, не в потолок, а в сторону - прямо на меня. Будто дразнясь и подзывая подойти ближе, чтобы любоваться её второй жизнью.
- Предначертан... - эхом повторил я, наблюдая за дальнейшими действиями моего наставника.