А тот тем временем достал хмурое, поблёкшее соцветие повилики и лозою обернул его вокруг всех трёх сосновых веток, объединяя их в одно целое и добавляя в икебану жизни.
- Когда тебе кажется, что ты остался один против целого мира, стоит задуматься - может, мир вовсе не против тебя? - улыбнулся Кодзима-сан и вдруг, перебивая самого себя, задал более важный вопрос. - Скажи, Сэто, всего ли хватает в этой икебане?
Я выровнял дыхание, как тому учил хозяин лавки, и прогнал посторонние мысли. Мы остались наедине с моим внутренним миром, нашедшим отражение в простой икебане.
Да, в ней я узнал себя. И колено бамбука, и ветви, на которых пучками сохранились вечнозелёные хвойные иголки, и смелая повилика казались мне родными, словно я знал их с самого детства, но никогда не замечал. А они всегда оставались рядом, то дразня меня, то поддерживая. И чего-то всё же не хватало. Чего-то такого, что тоже было со мной уже много лет, несмотря ни на что.
- Не хватает... - прошептал я. - Чего-то не хватает, Кодзима-сан.
Наставник вздохнул, как мне показалось, с облегчением и, нагнувшись, достал из шкафа какую-то ещё старую ветку, а из полупустого ведра - живую, золотистую, пушистую хризантему. Когда же он подошёл ближе и положил их передо мной на стол, предлагая выбрать, я невольно вздрогнул: мне показалось, что икебана, то ли от шального дуновения ветра, то ли ещё от чего, вдруг встрепенулась и выставила свои самые острые иглы против сочного, полного жизни цветка. И моё сердце ощетинилось не меньше.
Тогда я перевёл взгляд на невзрачную полуголую тростинку, которая неказисто выгнулась в процессе сушки. Это была узловатая ветвь абрикосового дерева, которое не успело зацвести. По-видимому, её высушили ещё до того, как почки раскрылись, и теперь из-под ороговевших бурых скорлупок лишь кое-где ехидно выглядывали подсохшие края лепестков.
Её жизнь только началась, но она так и застыла в своём беззащитном виде. В неказистых её изгибах я вдруг узнал хрупкие плечи Момоко, а в нераскрывшихся цветах - её чистые, лишённые порока глаза.
- Она! - тихо, но бескомпромиссно отрезал я и для уверенности кивнул.
- Дальше сам, - с улыбкой произнёс старик и погладил себя по лысине. Он тотчас же приготовился уйти, но, на секунду задержавшись в дверях подсобки, добавил: - Как только закончишь, можешь идти домой. Ты сегодня хорошо потрудился, Сэто. И приятных выходных!
- Спасибо, Кодзима-сан.
Я остался наедине с незавершённой икебаной, а также с потерявшей свою привлекательность хризантемой и невзрачной, но отчаянно притягательной абрикосовой ветвью. Немного помедлив, я осторожно, как мог, взял последнюю в руки и не без удивления ощутил, что она почти не потеряла былой упругости. Окуни в воду - и расцветёт, подарит миру свой неповторимый, душистый аромат...
Нераскрывшиеся бутончики искоса поглядывали на меня, пока я, задумавшись, держал ветку в дрожащих руках. Меня волной захлестнуло чувство ответственности за эту хрупкую, потерявшую нить жизни, веточку. Ведь одной ей было не справиться, и только я... только я один... мог ей помочь. Сдвинул и ножницы, и секатор в сторону: ни за что не причиню ей боли. И никогда не брошу.
Сам не свой, целиком растворившись в чувствах, я бережно установил абрикосовую ветвь в вазочку. Поближе к себе.
***
По пути домой я уже предвкушал завтрашнюю поездку на горячие источники. Хотя предвкушением мой клубок размышлений назвать было сложно - в моей голове роилось слишком уж много сомнений.
Решить бы, что делать с Момоко. С одной стороны, не секрет, что воды она боится как огня, с другой - в сложившейся ситуации только она сможет разбавить напряжённую атмосферу. Глупо ведь получится, если я поеду с Дайске и Рыбкой Вакин, играя роль третьего колеса. А так хоть будет возможность оставить свежеиспечённую парочку в покое и отвести душу в общении... или, что вернее, в молчании.
Мои размышления спугнул звонок мобильного телефона. Подняв трубку, я обрадовался: наконец-то получил отклик на высланное резюме. Какая-то малоизвестная компания предложила мне принять участие в озвучивании их рекламы! Не хоромы, конечно, но для старта уже неплохо. Договорились на понедельник: как раз вернусь с горячих источников, отдохнувший и в бодром настроении. А там уж можно будет покорить сердце работодателя своими творческими способностями.
Конечно, любой дурак скажет, что сэйю много не заработаешь. И пусть это так - во всяком случае, на первых порах - но однажды, глядишь, и звёздная жизнь не заставит себя ждать. Кроме того, получать я смогу явно больше, чем под крышей цветочной лавки. Может, даже переберусь в Токио.