- М-м-м, так вкусно!
- Да, точно! Моё почтение хозяевам! - энергично закивав, я принял эстафетную палочку и огляделся в поисках кого-нибудь из хозяев. Но те, по всей видимости, были настолько учтивы, что не стали тревожить трапезу своим присутствием.
- Вкуснее ничего в жизни не... - начал Дайске и почему-то осёкся, столкнувшись с Кимико взглядом. - Почти ничего не пробовал, вот, - обескураженно закончил он.
Я сильно склонил голову над тарелкой и украдкой улыбнулся. Неужели Кимико уже успела накормить его какими-нибудь полуночными бутербродами? Зная аппетит Дайске, я в этом ни капли не сомневался.
Продолжилась немая перестрелка взглядами. Заглянув в тарелку Момоко, я заметил привычную картину: она снова играла с едой, только на сей раз страдали не креветки, а маленькие ароматные кусочки тунца. Используя их в роли кирпичиков, она собирала некое подобие египетской пирамиды.
- Ну... - снова послышался голос Кимико, и я поднял голову. - Вообще-то, я хотела извиниться за вчерашнее. Айдзава-тян, прости меня! Я не думала, что тебе станет плохо...
Она опустила голову и пробормотала слова извинения, уткнувшись взглядом в стол. И, казалось, совсем не собиралась выпрямляться, так и окаменев в извиняющемся поклоне. Я перевёл взгляд на Момоко. Та с самым невозмутимым видом продолжала ковырять еду палочками.
Я ждал хоть какого-нибудь развития событий, но секунды текли одна за другой, Кимико всё не поднимала головы, а Момо старательно не замечала её присутствия. Тогда я наконец осознал, что без моего вмешательства эта ситуация до добра не доведёт.
- Момо-тян? - окликнул я девушку, и она живо обернулась. - Ты готова простить Накагаву?
- Нет.
Всего одно короткое слово, которое слышишь так нечасто, что среди общего потока речи оно кажется инородным. Оно - камень, упавший в воду. Ты слышишь его и понимаешь, что водная гладь твоих намерений ещё нескоро станет прежней. Глядя на дрожащие от биения сердца, свисающие блестящими сосульками серьги Кимико, я понимал, что её намерение помириться - пусть только лишь ради меня - сейчас могло быть разрушено раз и навсегда. И я не позволил себе пустить это на самотёк.
- Момо!.. Она ведь извинилась.
- Нет. Она хотела меня уничтожить! Скажи мне, Джун! - Момоко оставила кусочки тунца в покое и уронила на меня тяжёлый взгляд. - Простил бы ты меня, если бы я ударила тебя ножом той ночью?
- Но это не одно и то же...
- Простил бы ты меня, если бы я однажды разбила тебе сердце?
- Момо-тян, но вообще-то... - я отчаянно пытался встрять, но Момоко контратаковала меня каждый раз.
- Скажи мне, Джун! Ответь. Простил бы ты меня, если бы я так никогда и не вернулась?
Вот так. Прямо в сердце. Очередной снаряд, слетевший с острого языка Момоко, насквозь пронзил мою грудь, как плоть соломенного пугала. Мне вспомнился тот день, в который я, отчаянно ненавидя обидчицу, закапывал в землю блестящий брелок-аэробус. Тогда я был полон отчаяния и ненависти. Она ведь и вправду разбила мне сердце, пусть и порядочно давно. Я был зол на неё, но и это чувство рассеялось с течением времени. Простил бы я её, не вернись она больше никогда? Не объявись она в тот волшебный вечер на моей кухне в немытом и неадекватном состоянии? Не знаю. Наверное, всё же Момоко оказалась права. Она осталась бы непрощённой, а может, однажды и позабытой, оставленной в самых дальних закутках памяти.
И - да, в своё время Момоко меня и впрямь уничтожила. После того события я ещё не один год не мог оправиться и отстроить свой мир заново. Хотя, казалось бы, простая подростковая влюблённость... Но не для меня. Для меня это было слишком серьёзно.
- Не простил бы, - констатировала Момо, возвращаясь к выстраиванию пирамид из кусочков рыбы. - Так я и знала.
Я посмотрел на Рыбку Вакин, которая по-прежнему так и сидела, не поднимая головы. Её волосы чёрным блестящим водопадом прикрывали лицо и ложились на стол, но от моего внимания не скрылась слеза, скатившаяся до кончика её носа прежде, чем была поспешно вытерта рукой.
- Вот и поели, - обескураженно выдохнул я, откидываясь на спинку стула и переглядываясь с Дайске. Он понимающе поджал губы и приобнял свою девушку за плечи.
- Поели. И помирились, - почти беспечно, с притворной улыбкой на лице выпрямилась Кимико. Кожа вокруг её глаз предательски покраснела, а в глазах блестела влага. - А ты, Сэто, простишь меня за то, что принесла тебе столько хлопот?
- Конечно! - с готовностью выпалил я. - Всё в полном порядке, не переживай!
- Ты - настоящий мужчина, Сэто-кун. Помни это всегда.
Кимико встала из-за стола, а вслед за ней поднялся и Дайске. В ответ на мой вопросительный взгляд он пробасил: