Казалось бы: всего лишь один месяц. Сентябрь. Таких сентябрей было много, а других месяцев - и считать не нужно. Но таких перемен прежде не случалось.
Жизнь наладилась, да, но по-прежнему остался один нетронутый момент, продолжавший висеть на душе камнем. Меня неумолимо тянуло сводить Момоко на озеро, о котором заикнулась Рыбка Вакин в нашу предпоследнюю встречу. Меня никак не покидало ощущение, что это озеро - ключ ко всему. Интуиция пульсировала во мне так отчаянно, что подчас меня с головою накрывали волны паники и жгучего желания воплотить задуманное в жизнь. И вскоре пришёл день, когда я наконец решился.
Уже вечерело. День ото дня крепчавший холод рывками запрыгивал в подсобку, творил шалости и уносился обратно. Иной раз он приносил пару-тройку золотисто-багряных листьев, которые мягко планировали на стол и ложились между мной и Момоко, пока мы оба, нырнув в работу с головой, купались в творческом трансе.
Чик. Чик-чик. Шварк, сф-ф-фить. Сф-ф-фить.
Финишная прямая. Осталось крепко обвить нежную ветвь абрикоса вокруг общей композиции икебаны и красиво завить её вверх, как она просила того сама. Или, возможно, мне всего лишь казалось, что она просит этого, но, глядя на неё, я совершенно чётко осознавал, что ей место именно там и именно в такой форме. Всякий раз, когда я намеренно сопротивлялся порывам сердца, икебана получалась неполноценной, незавершённой, дефектной, и если простой обыватель, возможно, не обратил бы и внимания, от опытного взгляда Кодзимы-сана это не ускользало ни разу. Он никогда не стеснялся подойти ближе и намекнуть, что, дескать, искренности в работе не хватает. Что-то нужно изменить.
Чик-чик. Хр-р-рк, шварк. Стук.
Секатор отправился на рабочий стол, где покоились ножницы разных видов, эластичная лента, масса растительных обрезков и, конечно, несколько листьев-путешественников.
- Джун... Ты закончил? - обернувшись, я встретил любопытствующий взгляд Момоко.
- Да, уже всё, - я потёр шею и взглянул на новые наручные часы сквозь непривычно толстые стёкла очков. - И отлично, ведь пора по домам! Как твои успехи?
- Как и всегда.
Момоко улыбнулась одними губами, тогда как вокруг глаз не образовалось ни единой морщинки. Неискренность.
- С тобой всё хорошо? - я переставил икебану в надлежащее место и, собирая инструменты, добавил: - Не хочу, чтобы ты заболела, а то...
- Не, я в полном порядке! Не переживай!
- Но что-то ведь не так, правда?
- Ну...
Момоко потупила взгляд. Она оставила в покое свежую аппликацию, взяла в руки осенние листья и принялась теребить их.
- Послушай, Момо-тян. Если не хочешь чем-то делиться, если это сокровенно, я не стану настаивать. Но ты же знаешь, что я могу и хочу поддерживать тебя в любой ситу...
- Прости, Джун! - она вдруг перебила меня и склонила голову. Я удивлённо уставился на её оголившуюся шею и свисающие волосы с идеальным пробором.
- Простить? За что?
- Я... Я хотела сбежать из дома. Ещё вчера.
- Тебя кто-то обидел?
- Никто. Но твои слова, Джун, всё время звучат у меня в голове! Ты сказал, что твой друг сжёг самолёт, потому что любовь оказалась сильнее его, а значит, если она вдруг сильнее нас, то тебе тоже будет больно... из-за меня... понимаешь? Я не хочу, чтобы тебе было больно, и поэтому подумала, что будет правильнее просто уйти, потому что она, кажется, уже сильнее меня. Не могу ни о чём думать, желание прикоснуться к тебе отвлекает меня от работы! А когда я остаюсь одна в своей комнате, становится ещё хуже, потому что ты ещё и далеко, и так не должно быть, и...
- Постой-ка. Выпрямись.
Я шагнул к Момоко и дождался, пока она исправит осанку. Наши глаза встретились, зародив очередную искру.
- Погоди секунду... - прошептал я, подходя ближе.
Я ласково дотронулся до её подбородка большим пальцем, а самыми кончиками остальных скользнул по щеке до самого уха.
- Джун...
- Ничего не бойся, Момо-тян, - вкрадчиво шептал я, приближая лицо и глядя на её губы в сладком предвкушении. - Любовь сильнее нас всех, так было и будет всегда.
- Как же... спастись?..
- Никак. Стань её частью, позволь ей течь по твоим венам, как это делаю я, и тогда...
- И тогда?..
Наши лица оказались слишком близко. Я чувствовал её дыхание губами. Её взгляд тревожно метался по моим глазам, однако она совсем не сопротивлялась, прекрасно понимая, чем может закончиться такое опасное сокращение дистанции. Момоко не тянулась мне навстречу, но и не спешила отвернуться, набросив на себя вуаль невинности и мнимой сосредоточенности на моих словах.