***
Утро оказалось сырым и промозглым, и ветер рвал с головы цилиндр. Тэйлос украдкой взглянул на невозмутимого Дэвида, казалось, ветер избегает касаться его, лишь изредка чуть дотрагиваясь дуновением его яркого шейного платка. Такая избирательность непогоды отчего-то приносила дурные мысли и портила настроение.
Однако Марта уже открыла свою забегаловку, пусть предложить она могла только бекон и омлет — слишком уж ранним было утро, чтобы у неё нашлось что-то иное. Не имея другого выбора, Тэйлос заказал две порции и кофе, а потом вновь посмотрел на Дэвида.
— Что ты намерен отыскать среди душевнобольных?
— Не что, а кого, — поправил тот, задумчиво вытащив салфетку и начиная складывать её в подобие пятиконечной звезды. — Элизабет Фанси. Глория сказала нам, что её нет ни среди живых, ни среди мёртвых, а застрявшие между мирами зачастую похожи на сумасшедших.
— Но свидетельство о смерти… — Тэйлос оборвал сам себя и потянулся за трубкой, чтобы было чем занять руки. — Впрочем, оно действительно может оказаться поддельным. Ты говорил, что Грэйс нашёл, кем заменить Глорию?
— Скорее всего, ему пришлось искать замену и срочно, а что может быть удобнее, чем мать? Она близка девочке по крови и при этом собиралась шантажировать Грейса, — Дэвид откинулся на спинку стула, на его ладони необыкновенным образом расцвёл бумажный цветок. — Подходящая по всем статьям кандидатура. Правда, не ребёнок, не та чистота души, но, думаю, тут Грейсу не пришлось выбирать.
— Что означает — застрявшие между мирами? — спросил Тэйлос.
В этот момент Марта принесла поднос, и пока она расставляла тарелки, они молчали. Дэвид сделал глоток кофе и одобрительно кивнул ей. Марта нежно улыбнулась и ушла, он же, проводив её взглядом, ответил:
— Те, кто по какой-либо причине потерял душу, но сохранил здоровое тело. Они находятся между миром живых и миром мёртвых, — и он принялся за бекон, как будто бы сказанное не несло в себе ужасающий смысл. Тэйлос оставил трубку в покое, но приступить к еде не смог. Почувствовав его вопросительный взгляд, Дэвид, прожевав кусочек, добавил: — В случае с Элизабет, вероятно, всё обстоит сложнее — её душа, скорее всего, ещё не пропала полностью, но находится у кого-то в залоге.
— У тех существ, — кивнул Тэйлос, пытаясь не слишком глубоко осмыслять малопонятную концепцию. — Кто это может быть, Дэвид? Ты знаешь?
К его удивлению, Энрайз словно замкнулся. Его лицо мгновенно превратилось в нечитаемую маску, и некоторое время он ел, точно не услышал вопроса.
— Пока что не время озвучивать догадки, — наконец он качнул головой. — Сначала мы поговорим с моим другом, который приедет уже завтра. Только после этого можно будет судить, имеют ли под собой реальное основание мои предположения. Но пока мы всё равно заняты ожиданием, посещение клиники может оказаться занимательным и полезным предприятием.
— Если с нами согласятся поговорить, — Тэйлос взял в руку вилку и наколол кусочек бекона. Несмотря на то, что он аппетитно пах и был отлично прожарен, он всё равно вызывал почти физическое отвращение. — Сам знаешь, такие заведения не любят показывать, что таится за их высокими каменными заборами.
— Разве мы станем спрашивать прямо? — улыбнулся Дэвид и чуть подмигнул ему. — Ешь, Тэйлос, силы тебе понадобятся.
Казалось, в его голосе прозвучала чужая интонация, и сразу после того, как он договорил фразу, наваждение схлынуло, и Тэйлос смог насладиться завтраком.
***
Тэйлос предложил Дэвиду нанять экипаж: клиника находилась на отшибе, почти что за городской чертой, и была окружена старым садом, скрывавшимся за высоким забором из светлого песчаника. Он был там лишь однажды — по делам газеты — но разговаривал с профессором, исполняющим обязанности главного врача, на подъездной дорожке. Стояло жаркое лето, и настаивать на посещении высящегося за кованной оградой мрачного здания Тэйлос тогда не стал. Теперь же он вспомнил каждое мгновение очень ярко.
Пока двуколка неспешно следовала по пробуждающимся городским улицам, Тэйлос рассказал Дэвиду о той своей поездке и в завершение заметил:
— Профессор Тэйренс не любит гостей.
— Доверься мне, — только и ответил на это Дэвид. Он был подчёркнуто сосредоточен, пристально рассматривал городские улицы, а когда экипаж свернул на дорогу, проходившую мимо скучных заводских стен и пустырей, казалось, подобрался ещё больше.
Тэйлос, прежде не размышлявший об этом, позволил себе допустить мысль, что Дэвид не только умеет использовать магические техники и предметы, но и каким-то образом сам по себе является наполненным неясной силой существом. Если вспомнить их обучение в университете, а затем допустить, что такая догадка имеет под собой основания, многие моменты становились кристально ясны и логичны.
Наконец возница остановился на присыпанной гравием дорожке, и Тэйлосу пришлось оставить бесплодные мысли. Он выглянул, чтобы убедиться — ничего не изменилось, только сырость оставила потёки на каменной ограде, а здание из-за ворот показалось ещё мрачнее. Некогда выкрашенное в жёлтый цвет, оно теперь было скорее грязно-серым, а тёмные окна, наверное, не мыли последние пять лет.
Тэйлос предложил вознице подождать, и тот нехотя согласился, ворча что-то о том, что посещать подобное заведение в здравом уме не стоит. Слушать его они не стали, а, выбравшись из двуколки, подошли к неприметной калитке, спрятавшейся между двумя массивными плитами. Здесь был приделан шнурок, видимо, ведущий к колокольчику. Тэйлос осторожно дёрнул за него, но никакого звука не услышал.
— Возможно, никому и дела нет до посетителей, — предположил он. Неприятное чувство зловещей покинутости окружало и здание, и всю территорию, Тэйлос не мог бы поручиться, что тут вообще кто-нибудь есть.
Дэвид молчал, словно прислушиваясь, прочесть по его лицу, о чём он думает, было невозможно. Тэйлос уже хотел предложить уйти, тем более что возница ворчал всё громче, но тут дверь отворилась и на дорожке появился крупный мужчина в белом халате. Он шёл неспешно и совсем не напоминал врача, скорее, мясника, зачем-то сменившего окровавленный передник на одежду докторов.
— Кто вам нужен? — пророкотал он, подойдя ближе. Тэйлос с неприязнью рассмотрел одутловатое лицо с мелкими глазками, в которых, казалось, навечно застыла злость на весь мир, но не успел ответить — вперёд выступил Дэвид.
— Здравствуйте, — он необычайно вежливо улыбнулся, приподняв шляпу. — Мы к профессору Тэйренсу, приехали из столицы, по научному вопросу. Можете нас проводить?
Тэйлос ожидал грубости, резкого отказа, даже того, что мужчина развернётся и уйдёт, оставив реплику Дэвида без ответа, но тот почти поспешно полез в карман за ключами.
— У вас назначено? — спросил он, но тут же махнул рукой, сам отвечая на это: — Конечно, профессор наверняка ждёт вас. Вы как раз вовремя, он готов выпить утренний кофе на террасе. Пойдёмте.
Такой обходительности от этого субъекта Тэйлос никак не ожидал. Посмотрев на Дэвида, он поёжился, почувствовав неладное, но ни о чём не спросил. Закрыв калитку за ними, мужчина повёл их в обход здания. Окна первого этажа были забраны массивными решётками, проржавевшие водостоки отставали от стен, и казалось, что у здания выросли суставчатые паучьи лапы. За немытыми стёклами Тэйлос заметил силуэты слоняющихся туда-сюда людей, одетых неказисто, в одинаковые серые рубища. Ему на миг стало больно видеть это, но он взял себя в руки.
Повернув за угол, они оказались перед застеклённой террасой, смотрящей на заросший сад. Здесь решёток не было, да и окна оказались начисто вымыты. Невысокое — всего в две ступени — мраморное крыльцо недавно подметали.
Профессор сидел в кресле-качалке у небольшого столика и читал газету. С того дня, как Тэйлос впервые встретился с ним, он ещё сильнее постарел, волосы стали совсем седыми, а глаза словно вовсе утратили цвет, превратившись в водянистые полупрозрачные лужицы, влитые в череп. Тонкие губы презрительно усмехались.
— Кто к нам пожаловал, Джон? — спросил он, не отрываясь от чтения. — Я велел никого не пускать.