— Этих господ вы ждали, — убеждённо проговорил Джон и вышел. Профессор удивлённо глянул ему вслед и опустил газету, рассматривая теперь Дэвида и Тэйлоса с недоумением и даже некоторой брезгливостью.
— Ждал? — проскользнувшее в его голосе выражение внезапно — и чересчур бурно — сменилось радостью. — Ах, ну конечно, ждал. Присаживайтесь! — он кивнул на пару кресел, таящихся в углу.
— Благодарю, — сдержанно отозвался Дэвид, но остался стоять. Он необычайно спокойно и размеренно повёл разговор сначала о вещах как будто бы совсем не имеющих отношения к их визиту. Они с Тэйренсом обменялись мнениями о какой-то недавно прошедшей конференции — и в ходе беседы профессор выдал несколько столь едких реплик о своих коллегах, что Тэйлос с удивлением понял — он ничего не скрывает, говорит так, как действительно думает.
Тот Тэйренс, с которым он сам беседовал в памятный летний день, был скользким и обходительным, и все его слова казались лживыми насквозь, но были пропитаны учтивой вежливостью, лестью и даже самобичеванием. Теперь же все маски точно осыпались, и желчный старик не стеснялся высказаться прямо, ничуть не опасаясь, что его откровения могут принести ему неприятности.
Тэйлос понял и кое-что ещё — даже если Дэвид каким-то образом подготовил этот визит, Тэйренс — тот, которого он знал раньше, — ни за что не стал бы рассказывать подобные вещи. Что-то было не так, но пока что трудно было уловить, в чём причина таких перемен. Дэвид же вёл себя как ни в чём не бывало, продолжая расспросы и постепенно углубляясь всё больше в темы, касающиеся больных, оставшихся на попечении профессора. В какой-то момент Тэйлос осознал, что Тэйренс и не видит его. Даже встречаясь взглядом, он смотрел будто бы насквозь, ничем не выдавая того, что узнаёт его, не стараясь беседовать с ними обоими или вообще признавать присутствие ещё одного человека поблизости. Тэйлос был сродни пустому месту, на которое старик вовсе не собирался обращать внимания.
Разговор длился уже довольно долго, и только сейчас Дэвид сказал:
— К слову о примечательных клинических случаях. Вы ещё помните женщину, ту самую, которая попала к вам шесть лет назад? Почему вы не написали о ней статью, это ведь был бы прорыв!
— Женщину? — сначала словно не понял Тэйренс. — Ах, вы об Элизабет? Какой же тут прорыв… — он покачал головой. — Поначалу, конечно, выглядело многообещающе — она то полностью приходила в себя, то снова становилась абсолютно невосприимчива к внешнему миру. Знаете, такое нетипичное течение болезни, когда сознание ярко борется с иллюзией, навязанной недугом? Но сейчас, увы, — он почти горестно развёл руками. — Она уже несколько лет не встаёт с постели и не реагирует решительно ни на что. Я даже пробовал электрошоковую терапию, всё без толку, — и он потянулся к давно остывшему кофе. — Думаю, скоро она так и скончается, бедняжка, — сожаления в его голосе не было.
— Действительно? — будто бы по-настоящему удивился Дэвид. — Досадно это слышать, — и тут же засобирался. — Знаете, это была потрясающая беседа. К сожалению, нам пора возвращаться.
Тэйренс важно покивал в ответ.
— Я позову Джона, — сказал он. — Нужно будет запереть калитку, — и, поднявшись, медленно прошёл к двери. — Подождите немного.
Тэйлос встал вплотную к Дэвиду и тихо спросил:
— Разве мы не собирались взглянуть на неё, раз уж она здесь?
— Этого не требуется, — также тихо ответил Энрайз. — И с твоей нынешней восприимчивостью последнее место, где тебе нужно быть, — это в обществе душевнобольных. Любое прикосновение может спровоцировать контакт с тем, что попробует обрести через тебя голос. Мы не можем так рисковать. Я достаточно услышал и увидел отсюда.
Тэйлос хотел уточнить, что именно может ему угрожать и что там удалось узнать Дэвиду, но тут вернулся Джон и, улыбаясь, кивнул им.
— Что ж, — сказал он. — Профессор просил проводить вас. Он был рад разговору. Нечасто появляются люди, которые столь ему близки и при этом — настолько приятны в общении.
И снова Дэвид удивительно вежливо поблагодарил и даже пожал Джону руку — хотя Тэйлос ни за что не пересилил бы собственное отвращение. Они неторопливо прошли через сад, и вскоре калитка за ними захлопнулась. Возница, задремавший на козлах, дёрнул головой и взглянул в их сторону.
— Поехали? — уточнил он, вдруг улыбнувшись.
Заняв место внутри, Тэйлос настороженно посмотрел на Дэвида.
— Что произошло? — спросил он прямо. — Ни Джон, ни Тэйренс не вели себя так, как должны были. Почему?
Дэвид внимательно посмотрел на него, а затем раскрыл ладонь, не сказав ни слова, — Тэйлос безошибочно узнал иглу, которую видел накануне, правда теперь не было странного узелка. Сталь искусно оплетала толстая, поблёскивающая в сумраке двуколки зелёная нить, на конце которой был небольшой мутно-белый камушек.
Дэвид подождал, пока Тэйлос рассмотрит амулет, а затем достал плотный футляр и убрал его туда.
— У нашего сегодняшнего визита было несколько целей, — заговорил он наконец. — Да, я хотел узнать про Элизабет, но специально поехал с тобой, чтобы ты мог убедиться, — невинная безделушка, которую оставил у тебя Ринко, в опытных руках может заиграть совсем иначе. Джонатан прав, Грэйс действительно опасный противник. И тебе нельзя пренебрегать собственной безопасностью.
— Вот только я совсем ничего в этом не понимаю, — признал Тэйлос. — Как только ты уедешь, я останусь один на один с этими проблемами.
— Тэйлос, я не уеду, пока буду тебе нужен, — спокойно отозвался Дэвид. — Меня ничто не держало в столице и ничто не влечёт сейчас обратно. Я помогу.
Тэйлоса успокоили эти слова, и он глянул в окно, но там всё ещё тянулись заводские окраины, замусоренные и такие неприглядные, что захотелось тут же отвернуться. Было немного странно не чувствовать зова, не ощущать никакого интереса к словам, и Тэйлос с удивлением осознал, что уже слишком привык к наполненности чужими мыслями.
— Могу ли я найти Элизабет? — спросил он, пока двуколка, покачиваясь, ехала мимо серых стен.
— Слишком опасно, — Дэвид качнул головой. — Мы почти наверняка знаем, что она не вольна быть самой собой, и последнее, что нам нужно, — чтобы ты соприкасался с подобными существами. Они не должны видеть тебя.
— Грэйс назвал меня чующим, — вспомнил Тэйлос. — Разве они не знают от него обо мне? Он запретил мне появляться на его территории.
— Он понял твой дар по-своему, потому и запретил, — Дэвид усмехнулся и тоже взглянул в окно, теперь без той сосредоточенности и интереса, что прежде. — Решил, ты хороший игрок, тот, кто легко заглядывает в будущее и читает вероятности. Но ты не читаешь вероятности, ты читаешь смерть, Тэйлос, а это для него гораздо опаснее.
— Почему же?
— Давай пока оставим этот разговор, — Дэвид вздохнул, и между его бровями наметилась крохотная морщинка. — Действительно, не место, не время, Тэйлос.
Тэйлос не стал настаивать, к тому же они наконец-то въехали на оживлённые улицы.
— Мне нужно дописать и утвердить несколько статей, — вспомнил он, хотя возвращаться к привычной рутине совсем не хотелось. — Тебе стоит отдохнуть. Так что сегодня мы вряд ли будем углубляться в подобные темы.
Дэвид согласно кивнул. По нему действительно было видно, что усталость, накопившаяся за неделю, которую он провел в Фэйтон-сити, берёт верх.
========== Часть 11 ==========
Двуколка остановилась напротив отеля, и Тэйлос решил прогуляться пешком, проводив Дэвида до стеклянных дверей, которые открыл вежливый лакей. Сырость и мрачность этого дня наводили его на печальные размышления, и раньше он бы непременно спустился к кладбищу, но сейчас отчего-то не решился на это, зато забрёл в кондитерскую и купил пирожное. Покрытое шоколадной глазурью, оно напоминало морскую ракушку, и Тэйлос почувствовал отчаянное желание съесть его, хотя раньше не особенно любил сладкое.
Дома он поставил чайник и подошёл к окну, окидывая улицу задумчивым взглядом. В какой-то миг ему вдруг захотелось задёрнуть шторы, пусть ещё было совершенно не время. Поддавшись этому порыву, Тэйлос отвернулся от окна и тогда вспомнил о шкатулке, дожидавшейся его в тайнике. Дэвид просил посмотреть амулеты, и теперь это вызвало настоящий интерес.