Стоило коснуться пальцами клавиш, и слова хлынули несдержанным потоком, оживляя образы, звуча на разные голоса. Тэйлос едва успевал за ними, совершенно забыв о том, что находится в новом доме, а рядом есть кто-то ещё. Единственным его желанием стало написание новой истории, которая уже с первых строк напиталась тьмой и ужасом.
Впрочем, осмыслять и сопереживать тому, кто рассказывал на этот раз, Тэйлос не успевал. Он стал пустым сосудом, в который вливалась чужая, до того оторвавшаяся от тела жизнь, и если Глорию можно было отстранить или же попросить прерваться, то этот голос был чрезмерно настойчив и не терпел невнимания к себе.
Сколько прошло часов, Тэйлос не знал. Когда он наконец-то поставил последнюю точку, то обнаружил себя сидящим в кабинете второго этажа за тяжёлым столом тёмного дерева. Рядом с машинкой высилась пачка чистой бумаги и пачка уже использованных страниц, нашлась и полупустая чашка с чаем. Сквозь большое, выходящее на юго-запад окно проникало золотое солнечное сияние, был уже закат.
Тэйлос поднялся и потянулся, разминая спину. У него болели глаза и ломило виски, но, пожалуй, больше всего хотелось хоть что-нибудь съесть. Он не мог вспомнить, завтракал ли.
Выйдя из кабинета, Тэйлос направился к лестнице, но, едва подошёл к площадке, замер, услышав внизу раздражённый голос Брун:
— Я всегда считала, что чрезмерная воспитанность не идёт тебе на пользу, но в этот раз она даже затмила благоразумие!
— Магический ритуал не может быть оправданием для насилия, — жёстко отрезал Дэвид, очевидно, он тоже уже был на взводе.
— О каком насилии ты говоришь?! Лучше представь, что произойдёт, если Сигил наконец-то разберётся, кем является твой Тэйлос. Представь себе, что тогда совершит с ним он! Вот что такое насилие, Дэвид, — послышался дробный стук каблуков, очевидно, Брун прошлась по холлу. — Ты как будто не понимаешь!
— Что я, по-твоему, должен сделать?! Я уже сказал, что проведу ритуал!
— Чего ты опасаешься? — снова заговорила Брун. — Он принимает тебя, его дар выбрал тебя. Вас тянет друг к другу. Почему ты останавливаешься? Неужели мы вернулись к тому, что ты стесняешься своей силы? Жизнь и смерть — не противодействие, это часть целого, сколько раз мне нужно повторить это, прежде чем ты окончательно примешь себя и дашь своим способностям развиваться, не казнясь чувством вины, не отвергая даров, которые тебе преподносит мир?
— Даров? — Дэвид усмехнулся. — Когда Тэйлос увидит, как труп от моего прикосновения оживает, он вряд ли разделит твою точку зрения. И он имеет право знать, кто я, раньше, чем окажется связан со мной навечно. Я просто… не могу найти момент.
— Дэзмонд, — теперь уже голос Брун был почти спокойным, и Тэйлосу пришлось сделать несколько шагов вниз по лестнице, чтобы расслышать. — Некромантия — не проклятье, не клеймо на твоей жизни. Ты не должен так относиться к своему естеству…
— Мы оба знаем, как это выглядит в глазах людей. Табу о сакральности трупа, о том, что мёртвое должно оставаться мёртвым… Я не хочу видеть страх в его глазах. А я увижу. Рано или поздно.
Голос его звучал так горько, что Тэйлос невольно качнул головой. На этот раз он не стал таиться, спускаясь по лестнице дальше. Брун и Дэвид сразу замолчали, услышав его.
Они стояли среди не до конца разобранных вещей. Брун раздражённо поигрывала кинжалом, а Дэвид сейчас отставил сумку, которую до того, очевидно, хотел поднять наверх, и шагнул навстречу Тэйлосу.
— Ты закончил раньше, чем я ожидал, — сказал он и мягко улыбнулся, будто мгновение назад не был полон сомнений. — Это хорошо.
— Ты говорил, что не можешь найти момента, — качнул головой Тэйлос. — Видимо, момент сам нашёл тебя.
Дэвид переменился в лице и замер на месте, так и оставшись стоять у подножия лестницы, на несколько ступеней ниже его. Тэйлос сделал шаг навстречу и протянул ему ладонь.
— Ты некромант?
Дэвид сначала принял руку, крепко сжав его пальцы в своих, а уже потом отозвался:
— Да.
— Что ж, мы подходим друг к другу. Разве не ты говорил мне, что я связан со смертью? Почему ты думаешь, что это напугает меня? — Тэйлос впился взглядом в его лицо.
— Потому что это естественно? Такой страх воспитывается в нас с детства. Не все маги признают некромантию равной прочим искусствам…
— Перестань повторять эту чушь! — прервала его Брун. — Чистому сознанию ни к чему чужие рамки. Если уж ты сам не можешь от этого избавиться, хотя бы не одаривай своими проблемами Тэйлоса.
Дэвид промолчал, только внимательно посмотрел на Тэйлоса.
— Нужно поужинать и ложиться. Ты вымотан.
— Я не устал, — Тэйлос не отпустил его ладонь. — О чём ещё ты не говорил мне, опасаясь, что я оттолкну тебя… Дэзмонд?
Брун усмехнулась.
— Вам лучше пройти в гостиную, — сказала она. — Или переговоры на лестнице вам нравятся больше?
Дэвид…. или всё-таки Дэзмонд кивнул и, не отпуская руки Тэйлоса, повёл его наверх. Он прикрыл за ними дубовые двери, щёлкнул выключателем, отчего тяжёлые портьеры озарил тёплый электрический свет.
— Меня действительно зовут Дэзмонд. Герцог Дэзмонд де Нэйво. Титул — это формальность, но если уж речь идёт о всей правде, он у меня есть, — он опустился на край софы, продолжая удерживать руку Тэйлоса в своей. — Ты можешь звать меня Дэвидом, за столько лет я привык к этому имени, тем более что оно не так уж сильно и отличается от данного мне при рождении.
Тэйлос сел рядом с ним, не отнимая ладони.
— Обручён с кем-то?
— Я? — Дэвид удивлённо посмотрел на него. — Никогда не был ни обручён, ни женат. Как я уже говорил, юность я провёл в Рианте. Кроме того, даже к Кэссендии традиции обручения при рождении уже почти ушли в историю.
— Ещё какие-нибудь страшные семейные тайны? — усмехнулся вдруг Тэйлос. — Что ещё должно меня напугать?
— В общем-то, ничего, или ничего, о чём бы я сейчас помнил, — Дэвид улыбнулся, но лишь уголками губ. — Всё, что я рассказывал о себе, всегда было правдой. Просто не всей.
— Мне всё ещё не страшно, — Тэйлос покачал головой. — Только поверить не могу…
— Во что?
— Что ты всерьёз сомневался во мне. Прости, что… вынужденно подслушал ваш разговор.
— Всё в порядке, — Дэвид качнул головой. — Кто приходил сегодня? — спросил он, внимательно взглянув Тэйлосу в лицо.
— Я не успел перечитать, а он не называл имени, — Тэйлос коснулся виска. — Он совершенно опустошил меня.
— Тебе нужно поесть, — сказал Дэвид тоном, не терпящим возражений. — Уже поздно куда-то идти, но я заранее позаботился, нужно лишь подогреть. Хочешь спуститься в столовую или перекусишь здесь?
— Я действительно нехорошо себя чувствую, — признался Тэйлос. Он устал до тошноты и сейчас, когда головная боль разрасталась в висках, даже не был уверен, что может съесть хоть кусочек. Едва волнение за Дэвида схлынуло, Тэйлос заметил, что у него начали мелко дрожать пальцы, да и сердце билось слишком часто.
Дэвид окинул его внимательным взглядом, но никак не прокомментировал состояние, лишь сказал:
— Сейчас принесу, — и вышел из комнаты.
Тэйлос откинулся на спинку софы и сам не заметил, как задремал. Видения пришли отнюдь не спокойные, он снова видел арену гонок, но на этот раз совершенно пустую. Проходя по трибунам, Тэйлос чувствовал чей-то злой взгляд и никак не мог понять, откуда он исходит. А потом раздался голос, и он знал только, что этот голос не принадлежит мёртвому:
— Где ты, кто ты и что ты? — вопрошал он. — Где ты, кто ты и что ты?!
Тэйлос не хотел отвечать и не знал, как спрятаться от взгляда. Внезапно он понял, что не может двинуться с места, сердце стучало так больно, звонко и часто, будто решило вырваться из грудной клетки.
Быть может, следовало позвать Дэвида, но Тэйлос совершенно ясно представил, что жуткий некто услышит его имя, и потому решил молчать.
— Кто ты? — снова раздался вопрос. И почти сразу же Тэйлос почувствовал тёплое прикосновение и сумел открыть глаза. Дэвид сидел рядом.
— Что тебе снилось? — спросил он, чуть нахмурившись.
— Не знаю, — Тэйлос сел на постели и закрыл лицо руками. — Голос. Кто-то искал меня, хотел узнать меня.