Дэвид продолжал молчать, не находил слов и Тэйлос, и тогда она мягко и успокаивающе улыбнулась.
— Сегодня был тяжёлый день, и нам всем нужно отдохнуть, особенно тебе. Отвар успокоит магию и излечит тело, но твоей силе нужно восстановиться, и я не знаю лучшего способа, чем просить помощи у медиума, с которым ты связан, — она посмотрела на Тэйлоса, который не нашёл ничего иного, кроме как кивнуть ей в ответ. — Я вас оставлю, — пожелав им добрых снов, Брун вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Дэвид откинулся на подушку и прикрыл глаза, на его лице застыло упрямое выражение. Тэйлос, не до конца понимая, что имела в виду Брун, опустился к нему на постель и спросил:
— Ты не голоден? Могу приготовить ужин, если хочешь.
— Нет… Лучше уснуть, — отозвался Дэвид и, как показалось Тэйлосу, раздражённо поморщился. — Я бы предпочёл исследовать твою рукопись, там наверняка есть что-то важное, но сейчас от меня мало толка.
— Как я могу тебе помочь? — Тэйлос поймал ладонь Дэвида. — Объясни мне, что имела в виду Брун.
— Хотел бы я дать тебе чёткое научное описание того, что требуется, но, увы, такого не существует, — Дэвид глянул на него, приоткрыв глаза, и тут же продолжил, отведя взгляд в сторону: — Магия — область экспериментов, пусть и облечённых в строгую ритуальную форму. Сколько бы теорий я ни рассказал, когда ты станешь делать — найдёшь что-то своё, не указанное прежде никем, — Дэвид притянул его вторую руку к себе, очертил ладонь пальцем — будто нарисовал круг, а затем прижал свою. — Чувствуешь? — спросил он, бросая на Тэйлоса короткий взгляд. За теплом было что-то ещё — будто бы покалывание или биение энергии. Тэйлос кивнул. — Мы можем ощущать биение силы друг друга, направлять её… друг другу.
И едва Дэвид договорил, в памяти Тэйлоса что-то шевельнулось, но не сложилось ни в образы, ни в слова, лишь прокатилось горячей волной по позвоночнику, огнём свернулось внизу живота и тут же исчезло. Дэвид не смотрел на него.
— То есть я могу направить тебе собственную силу, чтобы ты восстановился быстрее? — неловко переспросил Тэйлос.
— Да, — согласился тот. — Есть разные способы сделать это… — и снова замолчал. Тэйлос чувствовал, что не может понять чего-то важного. Не может чего-то вспомнить. Он неловко провёл свободной рукой над телом Дэвида, ненадолго остановившись над сердцем. И внезапно — точно прозрел — почувствовал, как всё в нём пронизано энергией, где она будто бы блекнет, а где очень заметна.
— Кажется, я понимаю, как это исправить, — заметил он наконец, обратив внимание, как пристально смотрит на него Энрайз. — Сейчас попробую.
Он предпочёл закрыть глаза и удивился, что теперь энергетический поток стал чётче, буквально вырисовывался под веками. Действуя больше интуитивно, Тэйлос всей душой потянулся туда, где энергия слабела. Он будто раскрашивал, добавлял яркости в каждую видимую или ощущаемую линию. Вскоре на плечи легла внезапная усталость, но он не прекратил, пока все линии не засияли одинаково ясно.
Тэйлос едва ли мог сказать, сколько времени ему потребовалось, чтобы закончить, но когда он открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что Дэвид дремлет. Его дыхание было глубоким и ровным, и можно было решить, что он и вовсе уснул, но когда Тэйлос, не решившись позвать его, осторожно отпустил ладонь, тот вздохнул и взглянул на него.
— Так намного лучше, — улыбнулся он сонно, и сейчас в его лице уже почти не видно было ни усталости, ни истинного возраста.
— Спи, — Тэйлос поднялся. — Пожалуй, это необходимо тебе больше всего.
— А ты? — Дэвид даже приподнялся на локте, будто собирался удержать его, если потребуется.
Тэйлос с сомнением оглянулся на дверь. С одной стороны, он очень устал и тоже хотел бы уснуть, с другой — ему казалось, что у Брун есть невысказанные мысли и стоит сходить к ней. Но сильнее всего ему хотелось остаться рядом с Дэвидом.
— Я… посижу с тобой, пока ты не заснёшь достаточно крепко, — решил он наконец. Дэвид словно хотел что-то сказать, но только кивнул. Тэйлос снова почувствовал, что часть картины ускользает от его взгляда, но подвинул кресло к постели и устроился в нём, как обещал, не задавая больше вопросов. Отчего-то это казалось единственно правильным.
========== Часть 17 ==========
Тэйлос не заметил, когда задремал сам, и, возможно, поэтому не сразу разобрался в происходящем. Он вдруг осознал себя стоящим на пустыре, простирающемся так далеко, что казался пустыней. Выжженная плотная земля чуть потрескалась, местами высились руины, по которым невозможно было понять, какими зданиями или чем ещё они были раньше. В первый момент Тэйлос никак не мог решить, нужно ли ему куда-то двигаться, он был совершенно один, никто не звал его, не приходил к нему. Не было похоже, что он оказался здесь по воле говорливого духа или по прихоти зловещих сил, и вместе с тем место удручало своей бесплодностью.
Поразмышляв немного, Тэйлос решился подойти к одному из обломков. Приблизившись, он удивился — тот оказался очень большим, несуразным, точно в нём и рядом с ним преломлялись законы пространства. Не похожий ни на природную скалу, ни на дело человеческих рук, он торчал из земли причудливым клыком. Тэйлос мимолётно задумался, как это странно, когда вдруг услышал горестный стон. Звук доносился словно бы сзади, но обернувшись, Тэйлос ничего не увидел. Только трещины на земле, будто раскрытые рты, умоляющие о дожде.
Он почти собрался коснуться пальцами поверхности обломка, когда стон раздался снова, и Тэйлос понял, что исходит он ниоткуда и отовсюду разом. Металлически гулкий, он разносился ритмично и отчего-то — причинял боль. На него отзывалось всё пространство разом — эхом и заклубившим пыль ветром.
Тэйлос поморщился и всё же дотронулся до камня, больше желая найти опору, чем ощутить его шероховатость под пальцами, но тут же отдёрнул ладонь — на ощупь камень оказался плотью, прохладной и осклизлой, точно это была часть кого-то давно мёртвого.
Едва одолев брезгливость, он двинулся дальше, почти уверенный, что должен отыскать что-то. Руины больше не выглядели такими безжизненными, как прежде. Тэйлос почувствовал, будто они сами некогда были живым существом, но теперь оказались на грани между жизнью и смертью. Возможно, он и дальше должен был испытывать отвращение, однако едва он осознал природу странного места, сразу поймал себя на любопытстве. Понимание ускользало от него, но он жаждал разобраться, узнать, что происходит и почему. Он совсем не испытывал страха. Так или иначе, но пространство сна чудилось ему знакомым, не ощущалось чужеродным или враждебным.
Картина постепенно менялась. Тэйлос блуждал между камней или останков, пока не заметил, что однообразный пейзаж разбавила новая деталь. Присмотревшись, он ускорил шаг — впереди, возле одного из камней, обнажённый до пояса стоял Дэвид. Спину его испещряли выведенные кровью знаки, казалось, что та всё ещё сочится из них, и Тэйлос испугался, что это — не рисунок, но увечья. Когда же он подошёл достаточно близко, Дэвид развернулся к нему — на груди его тоже были запёкшиеся кровавые символы. Он смотрел пронзительно, и взгляд его был холодным, будто он и себя ощущал одним из камней, лежавших вокруг.
Тэйлос на миг опустил глаза и заметил, что ступни Дэвида погружены в почву, будто она была не сухой до окаменелости, а зыбкой, как песок на дюнах.
— Мой мир, — обратился Дэвид к нему, обвёл взглядом руины. Он начал так, точно они и прежде вели беседу. Тэйлос же качнул головой, не торопясь отвечать, предоставляя Дэвиду продолжить, точно он был таким же духом, как те, что приходили говорить через Тэйлоса прежде. — Вызывает отвращение, не так ли? — по лицу Дэвида скользнула печальная улыбка. — Должно быть, большое разочарование узнать, что у того, кто умеет быть респектабельным снаружи, внутри так… неприглядно и пусто.
Тэйлос не спешил с ним соглашаться. И это место не казалось ему принадлежащим Дэвиду. Возможно, он был заключённым здесь?..
— Кто внушил тебе такие мысли? — спросил Тэйлос.