– Я? А, да, – Новосельцев поглубже натянул шапку и закрылся воротником.
–Сам же хозяин сейчас в Москве. Это я попросил вас прийти.
–И чего же господину угодно? – спросил Новосельцев.
–Я думаю, что вы должны написать вашему хозяину, что к нему собирается один его давний знакомый, господин Чернов. Он уже совсем скоро будет в пути, дело у него чрезвычайно важное, и будет очень нехорошо, если они вдруг разминутся. Надеюсь, вы меня понимаете?
–Да, кажется, понимаю.
–Не расстраивайтесь, мой друг, – ласково сказал Рылеев, – Уверен, все образуется. Но, господину Новосельцеву, лучше быть в Москве.
– Да, да, я все сделаю, – глаза Владимира судорожно бегали из стороны в сторону, – Я все понял.
Юноша скорыми шагами направился к выходу.
–Быстро вы. Как прошло? Он все-таки жениться? – спросил Бестужев, подойдя к Рылееву, растирая замершие руки.
–Нет. Он едет в Москву.
–Но разве, не туда едет ваш кузен, что бы отстоять честь сестры?
–Именно.
–Стойте, я решительно ничего не понимаю, Кондратий Федорович, – развел руками Бестужев.
Рылеев многозначительно закатил глаза.
–Помнишь, Оболенский говорил, что нам нужен повод?
Бестужев положительно кивнул.
–Так вот он. Богатый аристократ влюбил в себя бедную девушку, и отказывается жениться. Чем не скандал?
–Кажется, что-то начинает проясняться. Но зачем же вы отправили Новосельцева в Москву? Не проще сдать его Чернову здесь?
–Нам нужен подлец, Александр Александрович, а не трус, – твердо произнес Рылеев.
–Хм, а не дурно, – Бестужев задумчиво потер подбородок, – С Вами, оказывается, опасно ссориться, Кондратий Федорович.
–Не обольщайся, друг мой, дружить со мной в сто крат опасней.
Новосельцев тем временем сел в ожидавший его экипаж и поехал прямиком на свою квартиру. Он судорожно перебирал в голове варианты развития событий. Владимир понимал, что Чернов едет за разъяснениями, и если они не смогут его удовлетворить, он будет вправе вызвать его. Точнее, он его вызовет. Приехав на квартиру, Новосельцев отдал распоряжение немедленно собирать вещи, а сам скинул пальто и ослабил душивший его галстук. Он метался по комнате с открытой бутылкой в руке, потом плюхнулся на диван, отпил и взъерошил волосы. Боже. Что же теперь будет? Как такое могло случиться? С ним, кого так любит весь свет, кого все всегда хвалят и ставят в пример. Он же все еще любит Катю… Или нет. В голове больше не звучал ее дивный высокий голос. Сейчас словно колокол, дребезжали только слова матери: «чтобы мой сын женился на какой-нибудь Черновой, да к тому же Пахомовне: никогда этому не бывать. Не хочу иметь невесткой Чернову Пахомовну – экой срам!» И правда, как не красиво сейчас для Владимира звучало ее отчество. В одно мгновение милая «Катенька» превратилась в безобразную «Пахомовну». Увы, часто близкие нам люди помогают рассмотреть в других недостатки, которых у них и нет. Мать применяла и другие известные ей способы манипуляции. В ход шли напоминания о потраченных годах, бессонных ночах и ее слабом здоровье. Муки совести уже несколько месяцев не оставляли юношу. Он похудел, стал редко бриться и много пить, с лица сошел привычные румянец. Шипов, советовал объясниться с Черновыми. Владимир ведь и прибыл в столицу именно за этим, и даже пару раз был полон решимости ехать к ним, потом хотел послать письмо старшему Чернову, думал написать Кате, но… Ни на один из этих вариантов в итоге не решился. Он впервые в жизни столкнулся с ситуацией, которая никак не разрешалась, как все предыдущие – по одному щелчку. Он искренне не понимал, что требуется от него, чтобы разорвать этот «гордиев узел». А требовалось совсем немного. Всего лишь решения, четкого действия, на который этот материнский выкормыш оказался неспособен. И теперь, когда доброжелатель сообщил о намерении Константина ехать за ним, Владимир понял, что оттягивать более нет никакой возможности. В Москву он ехал уже на следующий день совершенно пьяный.
Глава 4
Константин по приезду в Москву остановился в квартире у своего старинного товарища на Малой Молчановке. Важно отметить, великий князь дал свое разрешение на эту поездку с позволения самого государя. Это значило, во-первых Новосельцева при дворе, наконец, спохватились, а во-вторых о готовящийся дуэли знал сам государь. Дело обретало все больший резонанс.
Николай Леман, тот самый, кто приютил Чернова, повесил на спинку стула доломан10 и кинул на стол перед ним письмо.
–От Сергея, – сказал он и плюхнулся на стул.
Сережа – еще один брат Константина второй по старшинству в семье после него. В письме он писал, что дома все хорошо, но в городе все отчетливее слышны слухи по поводу неудавшейся свадьбы. Катя почти не выходит из своей комнаты, мало есть и сильно похудела. Мать оплакивает ее как покойницу, а младшие предоставлены сами себе. Только отец полон гордости за старшего сына и проливает «слезы восхищения», как писал Сергей. Закончил он свое послание словами: «Желательно, чтобы Новосильцев был наш зять – но ежели сего нельзя, то надо делать, чтоб он умер холостым». Константин и так хорошо понимал это, однако слова брата вселили в него еще большую уверенность в своей правоте.