- Так ты служил? Молодец. Сейчас кого не спроси, скажут откосил, да еще бахвалиться этим будут. А ты мужик, с характером.
Юра не стал перебивать Романа и говорить ему, что в армию он пока еще не попал и отправляться туда не планировал. Пускай сторож будет о нем хорошего мнения, раз уж считает отслуживших людьми с характером. Хворостин приложил губы к кружке, отпил немного кипяченного чая.
- Расскажешь, зачем приехал? - лукаво сверкнув глазами, спросил Роман.
- В смысле зачем?
- Ну чего хочешь? Чего получить желаешь?
Юра призадумался. Вопрос Романа показался ему странным.
- Понятия не имею, - честно ответил Хворостин.
- О, брат, да ты не в курсе. Я-то думал, ты по делу, а ты оказывается так, болтаешься.
- Ну почему болтаюсь, - Юра оскорбился. - Я по делу, хочу лес посмотреть. Много про него слышал.
- Чего, например? - спросил Роман, хитро прищурившись.
- Знакомого ищу, - выпалил Хворостин. - Василием Соколовым зовут. Не видели его здесь? Он мне о вашем городке и рассказал. Правда, по электронной почте, ну знаете, мылом ее еще называют.
- Мне ваши почты, - небрежно махнув рукой, ответил Роман. - А друга твоего видел. Он и вправду в лес ушел. Да не вернулся.
- Как не вернулся? - Юра подался назад.
- А вот так, не вернулся. Просто ушел, а обратно не пришел. Еще мне про мыльницы будет рассказывать, а сам простых вещей не понимает. Тебе, мил человек, к Максим Петровичу Березову. Он в курс дела введет, все по порядку разъяснит.
- Он из милиции?
- Кто?
- Ну, этот Максим Петрович.
Роман громко рассмеялся.
- Из какой милиции?! - спросил Роман, продолжая хохотать. - Дядька он мне. Про твоего друга да про этот лес всё знает. Сходи и поговори с ним. В лес только с его разрешения пускают.
- О пропаже Васи никто в милицию не сообщил? - Юра заволновался. Сентябрьск быстро ему разонравился.
- Ох, ну и заладил, - вздохнул Роман. - Уходи отсюда. Пригласил на свою голову, теперь до смерти меня заговоришь. К Максим Петровичу иди, он тебе все честь по чести расскажет, - Роман встал из-за стола - Давай, уходи.
Юра взглянул на недопитый чай - он отхлебнул совсем немного.
- Хоть где он живет, этот ваш Максим Петрович?
- Вот как с аллеи выйдешь, поверни налево и иди, иди, до перекрестка дойдешь, снова дорогу спросишь. Понял?
Юра кивнул, бросил последний взгляд на тропинку, которая вела вглубь леса, пошел по аллее обратно, оставив Романа наедине с живописной природой. Чем дальше он отходил, тем меньше ему хотелось искать Максима Петровича. Раздражение от отказа тоже росло - на каком основании ему вообще имели право запретить гулять по лесу? Взять, перелезть где-нибудь через забор, что тогда скажут? Вспомнив, однако, из-за чего он покинул Рязань, Юра поостыл. Еще здесь ему проблем с милицией не хватало. Добравшись до конца аллеи, он стянул рюкзак с плеч, сел на лавочку. Нужно было решать, как быть дальше. Если он приехал праздно шататься, стоило оставаться в Оренбурге - областной центр крупнее и красивее Сентябрьска, там течет и ночная жизнь. Здесь же - Юра окинул взглядом проспект, на который выходила аллея - ни одного автомобиля днем в вероятно центральной части города. Наконец, он решился. Достал свой сотовый, отправил СМС для подключения льготного тарифа в роуминге, дождавшись его активации, набрал телефон Штиблета. Пошли гудки, трубку взяли. Шорох листьев и журчание ручья донеслись до Юры. Больше ничего.
- Алло, Вася! Это Юра Хворостин, ты меня слышишь? - шуршание в трубке, помехи, короткие гудки.
- Что за ерунда! - возмутился Юра. Повторно набрал номер Штиблета.
- Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа сети, - ответил механический женский голос. Юра сбросил вызов. Штиблет звал его сюда и теперь сам пропал. Стоило ли тратить свое время? А как насчет его сестры, Кати? Может быть, удастся ее найти? В маленьком городе приезжих сразу замечают. Юра посмотрел на людей, толпившихся на автобусной остановке, располагавшейся на противоположной стороне проспекта.
"Она должна была приехать до наплыва интуристов, - рассудил Юра про себя. - Нужно поспрашивать".
Идти на остановку и пытаться протиснуться в ближайший автобус не имело смысла - негодующая толпа разорвет на куски. Рассудив так, Юра решил прогуляться пешком. Он встал с лавочки, закинул сумку на плечо, покинул аллею и свернул на проспект, пошел вдоль леса в сторону от вокзала. Очень скоро ровная дорога закончилась, как и лес. Начался спуск. Вдоль дороги тянулись ряды частных домов. Сердце Хворостина предательски заныло. Он отчетливо вспомнил родной город, улицу Толстого, располагавшуюся на точно таком же склоне. Приступ ностальгии оказался невероятно сильным, земля уходила из-под ног. Юра не в Сентябрьске, он дома. Человек, который идет к нему навстречу - это Максим Апраксин. Сейчас он начнет расспрашивать об отце, потом протянет сторублевую бумажку. Нет-нет, не рубли, тогда были тысячи. Стотысячерублевую бумажку. Потом попытается схватить Юру, но мальчик убежит, вернется домой, праздновать день рождение отца. А там...
Мать громко плачет, обезумевший Павел Хворостин бросается на своего сына, принимается его избивать, бьет, бьет, бьет. Потом в семью приходит Апраксин. Юра не полюбил его, никогда не любил. Мальчик хотел, чтобы отец вернулся, чтобы мама простила его, чтобы они снова начали жить вместе. Павел возвращается и обнаруживает дома Максима Апраксина. Бешенство снова охватывает его, он избивает наглеца, посмевшего вторгнуться в его дом. Мстительно-торжествующе Юра вспоминает, как Артем Селиков выбрасывает Апраксина из окна и следом швыряет печатную машинку.
В этот момент чья-то ладонь ложится ему на плечо. Хворостин вздрагивает, левой рукой сбрасывает кисть вернувшегося с того света Апраксина, правую сжимает кулак и готовится нанести удар в отместку за все то, что ему пришлось пережить в детстве, за потерю отца, предательство матери, безразличие всех вокруг. И замирает.
Эмоцию еще не утихли, буря продолжает клокотать в сердце, но разум проясняется. Перед Юрой стоит неизвестный седовласый мужчина среднего роста. Пышная борода, в отличие от волос на голове, еще пестрит черными волосами, густые брови разведены в стороны, глаза удивленно взирают на Юру. Нет, это даже близко не Апраксин. Кулак разжимается.