- Я, - подтвердила женщина.
Юра вспомнил еще один свой сон, о сожжение трех человек и о том, как уходившие с пепелища люди приобрели черты лица казненных. Теперь смысл этого видения сделался яснее.
- Нет, я никогда не приму твоего предложения, не стану помогать тебе губить других людей, не поверю ни единому твоему слову.
- Одумайся, Юра. Ведь если ты ответишь нет, то никогда больше не выйдешь из лесу. Мне бы этого очень не хотелось - ведь я люблю тебя.
- То же самое ты говорила Ройту, Курагиной, Ильину, Соколовым, может быть, скажешь Голованову, если этому трусу хватит, наконец, смелости переступить границу леса! Но я тебе не верю и покину этот лес тогда, когда пожелаю. А желаю я этого прямо сейчас, - он повернулся, но не обнаружил тропинки, по которой пришел сюда. Наполевав на все, пошел куда глаза глядят.
- Стой! - впервые женщина повысила голос. - Неужели ты не понимаешь, что губишь себя просто так? Неужели не понимаешь, что отказываешься от счастья, от отпущения грехов? Тебя больше не будет мучить совесть, ты вновь переживешь самые счастливые моменты своей жизни, не предашь своего отца. Неужели ты настолько глуп, что откажешься от второго шанса?
- Я отказываюсь не от второго шанса, я отказываюсь менять счастье других на свое собственное! - сказал и твердой походкой направился дальше. Что-то стало меняться, в воздухе запахло перегноем, деревья на глазах начали чахнуть, листва под ногами превращалась в труху.
- Пожалуйста, если не ради себя, то ради других, - донесся слабый голос женщины у него из-за спины. - Ты же все испортишь не только себе, но и остальным, лишишь человечество шанса. Подумай об этом, глупец!
Но Юра не стал слушать, он разглядел тропинку и пошел по ней, наблюдая за тем, как лес у него на глазах умирает. Каждый его шаг отзывался громким треском, будто бы воплями древних великанов, неизвестно сколько простоявших на земле. Теперь сомнений не оставалось - Хворостин победил.
Все волшебство растворилось, воздух сделался обычным, тропинки перестали исчезать и появляться, а застыли на месте и вели обратно в Сентябрьск. Из чащи донеслись чья-то шаги, Юра увидел человека и глазам своим не поверил - то был Штиблет. Весь взъерошенный, с округлившимися глазами он бросился навстречу Хворостину.
- Юрка, ты ли это? Что за чертовщина здесь творится?
- Нет тут никакой чертовщины, - слабо улыбнулся Юра. - Пошли скорее отсюда, где-то неподалеку тебя сестра дожидается.
- Катя? А зачем она приехала?
- Сам у нее и спросишь.
Штиблет схватился за голову.
- Я ж на деньги попал, Юрка. Как забыть мог, не понимаю. Где был, тоже вспомнить не могу. Не, что не говори, а чертовщина творится явная.
- Ну твориться, так твориться, - с удивлением Юра обнаружил, что традиционная трескотня Штиблета не раздражает его, а наоборот поднимает настроение. Тот продолжил засыпать Хворостина вопросами, Юра отвечал обрывочными фразами, а тропинка тем временем сделалась шире, впереди стали различимы ворота, возле которых толпились люди.
- Вот и твоя сестра,- сказал Юра, - заметив выбредающую на тропинку Катю. Соколова увидела брата и Хворостина, бросилась им на встречу, обняла Васю.
- Я тебя все-таки нашла! - воскликнула она. - Куда ты пропал, Вася, ты представляешь, что мы с родителями пережили?
- А я пропадал? - удивленный реакцией сестры, Штиблет растерялся, не знал как себя вести.
Катя краем глаза глянула на Юру, но потом быстро отвела свой взгляд.
"Помнит, - подумал Хворостин. - Ну и пускай".
Он не винил ее - в конце концов, сам едва-едва не согласился на предложение женщины из леса. Оставив брата и сестру позади, он приблизился к калитке, где встретил старых знакомых - Романа и Голованова, с ужасом наблюдавших, как из лесу выходят все новые и новые люди. Увидев Хворостина, они набросились на него с претензиями, готовые в любой момент пустить в ход кулаки:
- Что ты натворил, паскуда! - орал Роман.
- Я же сказал тебе, что твою просьбу выполнят, ты один из тех, кто подходит! - буйствовал Голованов. - Какого же ты отказался?
- А куда же пропал ваш благожелательный тон, Максим Петрович? А ты, рома, что не улыбаешься? - с издевкой спросил Юра.
- Да я тебя? - Голованов занес руку для удара, но Роман остановил его.
- Не трожь говно, вонять не будет, - брезгливо бросил он.
Они отошли в сторону и продолжили сокрушаться по поводу погибающего леса. А Юра вместе с остальными прошел через калитку и чуть в стороне от сторожки заметил Степу в объятьях родителей. Тот встретился взглядом с Юрой, что-то сказал маме, направился к Хворостину с сумкой в руках.
- Я думал, вы станете, как они, - промямлил он сквозь слезы радости. - А вы сумели навредить им так, как никто другой. Я бежал сюда с вашей сумкой, но опоздал, а этот сторож издеваться стал, не пускал меня в лес. А потом листья вдруг стали опадать, а деревья гнить прямо на глазах. Я такого никогда не видел. А сторож как начнет хвататься за голову да причитать, про меня и забыл. И тут люди стали появляться. Смотреть по сторонам, будто только что прозрели, ведут себя, как пришибленные. И среди них мои родители! Ведь это вы сделали, правда?
Юра пожал плечами.
- Не знаю, - ответил.
- Спасибо вам, и вот сумка, - он протянул ее Хворостину, тот улыбнулся, поднял, закинул на плечо и направился к вокзалу.
- Поезд ушел? - спросил он у Степы, который уже стоял рядом с родителями.
- Да, вы опоздали.
- Ничего страшного. Удачи тебе, Степа, - Юра подмигнул ему и пошел по асфальтовой дорожке, когда та закончилась, выбрался на обочину и двигался так, пока не добрался до дорожного указателя, на котором слово Сентябрьск было перечеркнуто, стал ловить попутку. Он возвращался обратно, но не в Рязань, а в родной город, на улицу Толстого.
<p align="right" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
</p>
<p>
</p>