Уже в который раз за последние два дня я поплелся на КПП. Выйдя во двор увидел, как на территорию въехал уже опостылевший Митсубиси, несущий в себе команду Клыка, и покатил прямиком к рембоксу. Я направился туда же. Пока дошел, боевики сами отрыли ворота и зашли внутрь.
– И снова здравствуйте, – с безразличным видом обратился я к Клыку.
Но тот резко прервал меня на полуслове.
– Цистерну забираем! Топливо возить. Где ключи?
– Не могу сказать сразу, надо искать, – продолжая я делать безучастное лицо. – Она уже полгода не выезжала, аккумулятор наверняка сел, может не завестись.
И это было чистой правдой. Но если они уже решили ее отжать, то севший аккумулятор их не остановит. МАЗ был очень старый, постоянно ломался, и я надеялся, что за это время какой-то из агрегатов просто вышел из строя, и это помешает им воплотить свой план.
– Ну, пошли искать!
Клык, его дальневосточный соплеменник и я направились на КПП. Мы дошли до въезда, где стояли механик со сторожем. Пока шли, я прикидывал дальнейшие действия. О том, что ключи лежат на КПП, Клык уже знает от Соловьева. И не отдать их не получится. А вот попытаться помешать ввести МАЗ в строй можно. Он может и сам в этот строй не ввестись – без нашей помощи, как это часто бывало.
Но судьба преподнесла очередной сюрприз. В открытые ворота влетела «девяносто девятая» Соловьева. И шкура у меня на затылке стала дыбом. Предчувствие во все горны трубило о приближающемся… без матов не выразить. Включилась логика. Как можно объяснить его неожиданный приезд? Видимо в том районе, где жил Соловьев, мобильная связь таки была. Похоже, что-то пошло совершенно не по плану.
Ответы не заставили себя долго ждать. Увидев нас, Соловьев затормозил, выскочил из машины, подошел и возмущенно обратился сразу к Клыку:
– Слышь, Клык, мне полчаса назад наш замдиректора звонил. Говорит, уволен я… Как он сказал… За помощь сепаратистам! За то, что вам рассказал, что тут транспорт стоит!
У меня внутри всё сжалось. Более патовую ситуацию сложно было себе представить. Звонил замдиректора, а не завгар, как мы договаривались с шефом. И выдал всё напрямую. Сука! Сука! Сука! Что же делать-то теперь? В голове лихорадочно замелькали варианты возможных действий.
Лицо Клыка побагровело и исказилось в злобной гримасе. Выхватив из нагрудной кобуры пистолет, он шагнул ко мне.
– Так ты укроп!!! – угрожающе процедил он, узрев во мне идеологического врага.
Будь это сценарий для боевика, наш герой в ответ на это выпад цинично прищурил бы брови, искоса взглянув на противника, после чего за пару мгновений раскидал бы всех, лишив возможности продолжать свое гнусное дело. При этом кому-то одному, а то и парочке, обязательно отстрелил бы тестикулы из отобранного у них же оружия. После чего презрительно сплюнул бы и выдал многозначительную фразу вроде «Опоздавшему поросенку – сиська возле письки». Но происходило всё, увы, взаправду. И назвали меня родители не Арнольдом и не Брюсом. Больше скажу, первую неделю жизни я посасывал пятку, откликаясь на имя Кеша. Так хотела назвать меня бабушка. Видимо, в честь Смоктуновского, поскольку Иннокентии в нашем генеалогическом древе замечены не были. Или праматерь от нас всех это успешно скрывала. Благо, родители всё же решили иначе и, судя по всему, не ошиблись, учитывая, что я не остался лежать с простреленной башкой на горячем асфальте АТП, а сбиваю мочки пальцев о клавиатуру, повествуя сию историю.
Итак, возвращаемся к событиям. Клык подступил вплотную, угрожающе уткнув дуло пистолета мне в живот. На удивление, моя соображалка продолжала работать в штатном режиме. Краем мозга я отметил тот факт, что зрачки Клыка были нормального размера, речь и жесты адекватны, что означало временное отсутствие в его организме наркотических веществ. Из этого следовало, что все его действия осознанны и обдуманны. А сознательно пристрелить безоружного человека в присутствии посторонних гражданских, аргументируя это догадкой о моей неправильной политической ориентации, видимо означало бы для него ненужные разборки с начальством. Так или иначе, но я решил не геройствовать, хотя понимал, что с одним Клыком наверняка справился бы, учитывая, что с предохранителя пистолет он так и не снял. Но рядом были еще трое его товарищей, и завершить начатое шансов у меня не было, поскольку я все же не Брюс. Поэтому я сделал недоуменное лицо и промямлил:
– Клык, я не в курсе вообще… Это какая-то ошибка… Я разберусь, никого не уволят…
И с идиотским выражением на физиономии продолжал смотреть Клыку в глаза, понимая, что если сейчас отведу взгляд, то мои слова автоматически будут восприняты как вранье. Клык еще какое-то время пялился на меня, потом посмотрел по сторонам, оценив обстановку. И решив, что пристрелить меня здесь и сейчас будет стратегически неверно, а оставить это просто так – значит уронить свой авторитет в глазах окружающих, свободной рукой нанес мне резкий удар в район солнечного сплетения. Я согнулся пополам, безуспешно пытаясь вдохнуть, а рукоять пистолета опустилась мне на затылок, сбивая с ног. Потом была еще пара ударов ногой, пришедшихся в заднюю область таза, которые я уже особо не ощутил, поскольку голова разваливалась от резкой боли, рот жадно ловил воздух, и происходящее воспринималось уже с трудом.