– Куда?
– В обладминистрацию.
– Зачем?
– Там всё объяснят.
– Так, а что у меня проблемы какие-то? – разыгрывал я непонимание, пытаясь выяснить их планы.
– Проблемы! И ещё какие! – донесся сзади визгливый голос второго. – Давай двигай! Сказано, там всё объяснят. Давай сюда телефон!
Первый, не дожидаясь, взял лежавший в подлокотнике телефон и отключил его. Ничего не оставалось – я завел движок, включил аварийку и, вывернув руль в сторону, начал сдавать задним ходом в сторону, чтобы развернуться. Оба пассажира резко подпрыгнули, первый схватился за руль, а второй завизжал:
– Ты ебанутый! Заминировано всё! Задом выезжай, там на дороге развернешься!
Сзади из-под сиденья донеслось жалобное поскуливание. Двое боевиков удивленно переглянулись и начали осматривать салон в поисках источника скулежа. Второй извлек Чапу, которая всё это время где-то пряталась, видимо, под моим сиденьем. Он повертел её, положил назад. Я тем временем задним ходом выехал из периметра, развернулся и не торопясь покатил в сторону города, лихорадочно соображая, что же делать дальше.
Новые попутчики оказались немногословными, и мои аккуратные попытки разговорить их, чтобы вытянуть хоть какую-то информацию и понять, что меня ожидает дальше, не увенчались успехом. Отвечали односложно, а в один прекрасный момент просто сказали заткнуться.
По приезде на «дураковку» нас ожидал обложенный мешками с песком центральный вход в здание администрации и зияющая дыра в фасаде – след от попадания ракеты.
– Паркуйся тут, – скомандовал первый, указывая на бордюр напротив главного входа.
Припарковались.
– Выходи. И псину забирай.
Все втроем вышли из машины. Я забрал с заднего сиденья дрожащую Чапу. Первый уселся на место водителя и загнал автомобиль во двор здания.
– Пошли, – кивнул мне второй.
Мы вошли в здание, прошли по первому этажу и остановились возле одного из кабинетов.
– Жди, – скомандовал мой сопровождающий и, открыв двери, нырнул внутрь.
Я остался стоять в коридоре, поглядывая по сторонам. По коридору туда-сюда сновали какие-то люди в гражданской одежде и камуфляже. Проходя мимо меня, все как один бросали удивленные взгляды. В шортах, с увенчанным красным бантом йоркширским терьером на руках я представлял весьма комичное зрелище. Проходящая мимо женщина, умилившись увиденным, остановилась:
– Ой, какой хорошенький! Это у вас йоршик? Как зовут?
– Чапа.
Она без боязни погладила собачку, а я решил попробовать выяснить хоть что-то.
– А это чей кабинет? – кивнул я на дверь, за которой скрылся мой сопровождающий.
– Тут у нас городская комендатура, – ответила та, почесала Чапу за ухом и побежала дальше.
Через несколько минут двери кабинета открылись и выглянул второй.
– Заходи.
Я зашел. В кабинете за столом сидел еще один мужчина. Естественно, в камуфляже. Он посмотрел на меня, на собаку. Ухмыльнулся. Перед ним лежали мой паспорт, водительское удостоверение и техпаспорт на гелендваген.
– Садись, – кивнул он на приставленный к столу стул. – Машина чья?
– Моя.
– В техпаспорте другое написано.
– По генералке езжу, забыл по запарке взять.
Он пристально посмотрел на меня.
– Машина видная, таких в городе пара штук. Кто ты, если на такой машине ездишь?
Вопрос был ожидаемый, и, стоя в коридоре, я мысленно накидал пару версий того, как очутился на блокпосте. То, что гелик уже не вернут, было и так понятно. Национализация имущества предприятий. И настоящего владельца тоже установят быстро. Мужик в камуфляже был абсолютно прав – таких в городе пару штук. Сейчас главное, чтобы не всплыло мое милицейское прошлое. Тогда характер общения приобретет несколько иную форму. Посему я решил еще немного построить из себя дурачка, а когда начнут наезжать – признаться, что на самом деле я обычный водила, и директор попросил меня выгнать его машину из зоны боевых действий. Версия вполне правдоподобная.
Но ответить на заданный вопрос уже не успел. В кабинет вошел еще один «камуфлированный». Одного быстрого взгляда на него мне хватило, чтобы понять, что все свои версии я теперь могу засунуть куда подальше.
– А чей это гелик во дворе стоит? – спросил он у хозяина кабинета, не обращая на меня особого внимания.
– Говорит, что его, – кивнул тот в мою сторону.
Вошедший посмотрел на меня. Догадка узнавания мелькнула в его глазах, а рот расплылся в гримасе, означающей злобный восторг.
– Ну что, мусор, вот мы и встретились!
Я же поймал себя на мысли, что в этот момент хорошо бы отправиться в прошлое, найти этого самого Мэрфи, придумавшего закон бутерброда («Если что-то дерьмовое может произойти, то оно обязательно произойдет») и придушить в зародыше.