Спустя пару часов дверь снова открылась:
– На выход! – скомандовал мне вошедший конвоир.
Я встал, вышел в коридор. Тот закрыл двери на засов и резко бросил мне:
– Двигай!
Мы двинулись по коридору. Подвальный этаж здания обладминистрации был достаточно обустроен. Я по роду своей милицейской деятельности раньше бывал здесь пару раз. Помимо подсобных помещений вроде моей «камеры», тут были и нормально оборудованные кабинеты для технического персонала. А также холодильная камера при столовой. Напротив неё конвоир меня и остановил. Обитые металлом двери были открыты. Сама холодильная камера представляла собой комнату, стены и пол которой были обложены кафелем, а внутри установлен холодильный компрессор. До начала военных действий она использовалась по прямому назначению – для хранения продуктов. Но с тех пор многое тут изменилось. Стены камеры были забрызганы кровью, на полу – кровавые лужи. А двое мужчин бейсбольными битами забивали лежащего на полу человека. Молча и с энтузиазмом. Лежащий уже практически не шевелится, только слегка подергивался и стонал. Я отвернулся.
– Смотри! – со злобной ухмылкой потребовал мой конвоир. – Не расскажешь всё – с тобой то же самое будет!
Я посмотрел ему в глаза и не увидел в них ничего, что хоть издали выдавало бы в нём человека. Хотя чего от него, казалось, можно ещё ожидать после произошедшего в камере? Но нет, мой конвоир продолжал удивлять. В глубине его зрачков горел тот самый демонский огонек, который в жизни я встречал лишь однажды – у задержанного много лет назад маньяка, зарезавшего нескольких женщин. Взгляд монстра, который кайфует от самого процесса убийства. Вынужденно повернув голову в сторону открытой двери, я вперился в потолок, не в силах заставить себя смотреть на происходящее. Спустя минуту сопровождавшее меня животное толкнуло в плечо:
– Пошли!
Мы двинулись дальше по коридору. Остановились возле одного из кабинетов. Конвоир аккуратно постучал, открыл дверь и заглянул в кабинет.
– Привёл.
Показал жестом заходить. В кабинете за столом с ноутбуком сидел худощавый мужчина в светлой рубашке с коротким рукавом и брюках. Он отвлекся от экрана, посмотрел на меня, кивнул конвоиру, и тот быстро исчез. Потом так же жестом указал мне на стул. Снова внимательно меня осмотрел. А я его. И примерно понял, с кем придется иметь дело.
В обычной жизни мы не замечаем таких людей. Вернее, они делают так, чтобы мы их не замечали. Невзрачная внешность, серая одежда, скромные повадки. Выдать их может, опять же, только взгляд – цепкий и пронизывающий. И возможность предугадывать человеческие мысли и поступки. Зная твои слабости, заставлять думать и поступать так, как нужно ему, считая при этом, что это твой личный выбор. Современных сотрудников спецслужб я давно поделил на две категории. Первые – мажоры, попавшие в «контору» благодаря родственным связям и использующие своё положение для крышевания бизнеса и личного обогащения. Вторые – чекисты, воспитанные на принципах старой школы, которым работа в разведке доставляет удовольствие. Возможность заработать для них – не мотивация, а, скорее, побочный эффект. Передо мной, похоже, сидел именно такой тип. Разыгрывать перед ним какой-то спектакль не имело смысла, он уже наверняка выяснил, кто я такой.
Но понимал я также и еще кое-что. В своей курсантской бытности я приударял за одной девчулей, отец которой был именно таким – КГБшником советской закалки. Умным, хитрым, расчетливым, умеющим просчитывать и предвидеть. Меня он особо не жаловал, поскольку видел во мне угрозу пуританскому воспитанию дочери и возможность досрочно стать дедом. Лямур с его дочкой долго не продлился, но для себя я понял тогда, что если смахнуть весь этот шпионский ореол, то там, глубже – обычный человек, который просто знает и умеет чуть больше, чем другие. Но при этом, сидя на кухне в майке и трениках, так же ругает власть за наплюйское отношение к своим защитникам и материт начальство за нежелание поддержать в нужный момент.
И чтобы как-то перегрузиться от только что увиденного в «пыточной», я просто представил сидящего передо мной мужчину в майке и трениках. Не сразу, но получилось. Я внутренне улыбнулся и немного расслабился. А он это, разумеется, заметил и решил дальше не затягивать.