Так больше и не заснув, встретив рассвет за книгой, я позавтракал, собрался и отправился на работу. Выйдя из подъезда и прошагав метров тридцать до трансформаторной подстанции, где был припаркован автомобиль, я увидел неожиданное зрелище. Машина была припаркована ближней в ряду, капотом к подстанции. Боковые стекла с водительской стороны были разбиты, зеркало заднего вида тоже было отбито и болталось на проводах. А на дверях кривыми буквами было нацарапано «СЕПАР».
Уставший от бессонницы мозг отказался удивиться или расстроиться. Удивляться тут нечему – номерные знаки с луганской регистрацией помогли кому-то из местных меня «идентифицировать». Расстраиваться? А чем это поможет? После пережитого я начал значительно спокойней относится ко всему, что можно легко исправить. Совершенно другой вопрос – как донести до окружающих, что они ошибаются?
Сметя щеткой для очистки снега осколки стекла с водительского сиденья и закинув в багажник отбитое зеркало, я сел в машину, завелся и выехал со двора на проспект. Проехав несколько перекрестков, остановился на светофоре. В окне с моей стороны у разделявшего встречные полосы железного отбойника появились парень с девушкой. Парень малярной кистью красил изъеденный ржавчиной отбойник в желто-голубой цвет. А девушка, держа в руках коробок с надписью «На краску», сновала между пережидающими красный свет автомобилями. Подойдя ко мне и разглядев последствия ночного инцидента, она удивленно округлила глаза и собралась было ретироваться. Но тут я увидел приколотую к её блузке желто-голубую ленточку. Протянул руку в окно, я положив ей в коробок вытащенную наугад из кармана купюру и, указав жестом на ленточку, попросил отдать её мне. Девушка удивилась ещё больше, но молча сняла и протянула ленточку. Повязав её на центральное зеркало заднего вида, я вдавил педаль газа на загоревшийся зеленый свет светофора, и проехав еще пару сотен метров, выехал на мост Патона.
Я ехал и размышлял, каково это – быть в своей стране везде чужим? Быть чужим там, на Донбассе, потому что не веришь в выдуманные кремлевскими политологами байки про народную республику. Быть чужим здесь, потому что если ты с Донбасса, то автоматически попадаешь у большинства в категорию «сепаратист». При этом значительно честнее выглядят люди, которые по своей простоте и недалекости равняют всех под одну гребенку, навешивая ярлыки, и заявляют тебе это прямо в глаза. От них хотя бы знаешь, чего ждать. Намного подлее те, что с умным видом сочувствующе кивают, говорят, что всё понимают, но при этом отказывают в приёме на работу, сдаче квартиры, выдаче справки, записи ребёнка в детский сад.
И кого в данной ситуации считать чужими для себя? Мне кажется, что чужие – это те, кто сознательно вынудил миллионы людей Донбасса бросить родные дома в поисках мирного существования. И обрёк сотни тысяч на смерть и нищенское прозябание. Чужие – это те, кто не любит мою страну, мою Украину, не любит её народ. И делает всё, чтобы навязать идеологические и политические различия, разобщив нас и сделав слабее.
Я ехал и думал. А из динамиков, завывая, рвал душу Шевчук:
Два пальца вверх – это Победа, и это – два пальца в глаза! Мы бьемся насмерть во вторник за среду, но не понимаем уже четверга! Революция – ты научила нас верить в несправедливость добра. Сколько миров мы сжигаем в час ради твоего святого костра?!
Воздевшая руки в немом порыве, словно вторя певцу, навстречу в клубах утреннего тумана плыла Родина-Мать. Скорбящая о жертвах, которые уже принесены и которым ещё предстоит лечь на кровавый алтарь нашей глупости, пока человек наконец не научится жить в мире с самим собой.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.