Выбрать главу

— Ты же знаешь, что таких церквей тысячи по всей республике. Как же ты теперь будешь?

— Одно дело знать, другое быть рядом и ничего не сделать. Пойдем уже отсюда, не то я решу, что ты хочешь со мной совокупиться в потемках.

— Кстати об этом, — вспоминаю я, пытаясь нащупать дверной проем. — Как ты относишься к Доменико?

— Забавный смертный, — я слышу, как она пожимает плечами. Уверен, она отлично ориентируется в темноте, но почему-то, положив руку мне на плечо не торопится вести к выходу. Наоборот, даже придерживает. — А почему ты спрашиваешь?

— Он признался, что влюблен в тебя.

— В самом деле? — богиня звонко рассмеялась. — Смертные часто влюблялись в богинь, но со мной такое впервые! Это… смешно.

Смешно. А еще тебе приятно. Говорить этого вслух я не стал.

— Ну, пока он не знает, что ты богиня. Было бы честно рассказать.

— Тебе лучше знать. Это вообще была твоя идея хранить мою сущность в тайне, мне — все равно.

А ведь она мне лжет! — понял я. Это было не умозаключение, я действительно почувствовал ее ложь. Сработала наша связь — впервые за все время. Собственно, прежде всего меня поразил именно сам факт, что я что-то такое почувствовал, а уж потом то, что Кера, которой обычно было наплевать, что о ней думают окружающие смертные, вдруг начала лукавить.

— Мерзкая клятва! — собеседница тоже поняла, что прокололась. — Вот поэтому я и не хотела с ней связываться! Да, мне приятно почтение мальчишки, и я не хочу его лишаться! Это ты хотел услышать? Чем я хуже той же Портовой[5] лупы?

— Как по мне, ты намного лучше. — С трудом сдерживая улыбку успокаиваю девушку. — По крайней мере, честнее. А по поводу Доменико — мне что-то подсказывает, что твое признание не заставит его от тебя отвернуться. Судя по всему, мой кузен предпочитает составлять о людях свое мнение, а не руководствоваться сложившейся репутацией.

— Ты слишком молодой и плохо знаешь смертных, — проворчала богиня. — Но ты прав, унижаться и скрывать свою сущность от какого-то мальчишки недостойно.

— Как скажешь. Может, тогда пойдем уже? А то мы сидим как двое подростков в темном подвале, только страшилки друг другу остается рассказывать! Нас, вон уже ищут.

Впереди и правда затрепетали неверные отсветы, в их свете из люка появилась вихрастая голова Ремуса:

— Командир? Домина Ева? Вы там как?

В наземной части храма тоже темно. Ремус, как и остальные бойцы жгут спички, периодически обжигаясь и сдавленно матерясь.

— Я сижу, жду. — Возбужденно описывает свои впечатления мальчишка. — Вниз пытаюсь заглядывать, но глаза щиплет от света. Это потому что перед чистым нагрешили, да? Он нас теперь убивать будет? А потом раз — и погасло. Темно. Полегчало сразу, будто дышать легче стало. А что там было командир?

— Ничего хорошего, — морщится Ева. — Какого-то бедолагу разобрали на части, но оставили жить и мучиться. Вот его муками храм и освещался. Хочешь — слазай, глянь. Мозг еще вроде не совсем рассыпался, можешь даже извилины посчитать.

Ремус даже отшатнулся:

— Не, домина Ева. Чего я, мозгов не видел?

— Слушай, а откуда ты взялся, такой опытный? — правда ведь странный парень. Очень уж легко воспринимает происходящее. Остальным вон до сих пор не по себе, что алтарь испортили. Как же — чистые, это все же люди, а тут, считай, самому богу в душу плюнули. А этому хоть бы хны. И Керу он ничуть не боится — это после всего-то, что она устроила! — И лет тебе сколько?

— Тринадцать, доминус Диего, — с готовностью откликнулся парень. Кажется, он даже рад был поболтать. — А взялся от мамы с папой, откуда ж еще!

— И почему ты разгуливаешь с этими железяками и суешься туда, где могут отстрелить что-нибудь нужное? Насколько мне известно, такие мелкие щенки должны сидеть дома и… что там положено делать детям? Изучать науки? Или ты как Диего — мстишь за замученных родителей? — Кера есть Кера. Как всегда, никакого такта.

— Да не, родители у меня давненько уж умерли. — Беспечно махнул рукой парень. — Я их и не помню. По Памплоне тогда тиф ходил. Вот, я один из семьи и остался, самый младший. И мать с отцом, и братья с сестрами — все на Асфоделевы луга отправились. Ну а меня в храме Геры приютили. Кормили, учили, и вообще хорошо было. Хорошие были тетеньки. Вот в этом самом храме я и обретался. Только его перестроили, а жриц и послушниц всех забрали. Сначала снасильничали и языки повырезали, чтобы больше не могли обращаться к своей богине, а потом увезли. А я тогда на завод пошел, помощником. А сейчас — кому я нужный?

— А тебя почему не забрали? — подозрительно спросила Кера. — Отрекся? Чистому присягнул?

вернуться

5

Этим эпитетом иногда называли Афродиту. Кера играет словами, называя ее портовой шлюхой. Не будь Афродита в Тартаре — ни за что бы не осмелилась. Между тем оскорбление не так уж далеко от истины — по крайней мере, жрицы Афродиты отдавались за деньги.