- Что тут происходит?! – рявкнула Анна, сделав несколько шагов вперёд, огораживая собой младшего брата. – Пьетро, какого чёрта ты водишься тут со всяким сбродом?!
- Анна, успокойся, пожалуйста, - мальчик полез защищать девчонку, - мы просто играли…
- Играли? Играли?! Что я тебе говорила? Чтобы никаких мутантских отродий рядом не водилось! Послала его просто сделать покупки, а он… Ты просто невыносим! Пошли домой, негодник! А ты, - она обратилась к девочке, уже кусавшей губы, чтобы не заплакать. Она ведь просто ребёнок, который захотел поиграть с мальчиком с необычным цветом волос, так почему она сейчас слышит о себе такие вещи? – Прочь! Чтобы я тут тебя, мутантское отрепье, никогда больше не видела. Идём, Пьетро. Дома я с тобой очень хорошо поговорю на эту тему… Чёртовы мутанты!
Анна схватила Пьетро за руку и, развернувшись на каблуках, готова была уже уходить, как неожиданно оказалась лицом к лицу с… настоящим великаном! Леншерр подняла голову; на неё, сверху вниз, будто на какую-то букашку, смотрел мужчина, чей рот искривила злобная ухмылка; клыки угрожающе торчали из нижней губы; широкоплечий, одетый в меховом пальто, перчатки не скрывали мощных ладоней с крючкообразными когтями… Он больше напоминал какого-то монстра, чем реального человека. И Анна не на шутку испугалась. Вжав голову в плечи, она попятилась назад… Ещё таких проблем тут ей не хватало.
- Что ты там провякала, мелочь? – прорычал мужчина, сверкая жёлтыми глазами, горящими, словно угольки. Маленькая девочка, которую минуту назад Анна поливала грязью из-за её необычной внешности, ринулась к нему и спряталась за его спиной, схватившись за его ногу. Незнакомец хрустел суставами, разминал пальцы, будто специально демонстрировал, что он готов из кое-кого сделать прямо сейчас отбивную котлету. – Повтори-ка.
- Ничего, сэр… Ничего… - Анна сглотнула. Мир молниеносно пронёсся перед глазами. – Я… Простите, я уже ухожу. У вас просто чудесная девочка и…
- Прочь отсюда, - прорычал мужчина, и Анна, взяв за руки близнецов, кинулась в противоположную сторону, подальше от него.
Она даже побоялась обернуться в сторону мужчины, габариты которого явно превышали даже обычный платяной шкаф. А вот Пьетро… Он со слезами на глазах смотрел в сторону девочки, чьё имя так и не успел узнать. И ему было ужасно стыдно за то, что их знакомство закончилось именно так… Ему очень хотелось бы в будущем с ней встретиться и снова провести время за догонялками и играми, но он понимал, что из-за сестры в очередной раз его мечты так и останутся несбывшимися. Силуэт маленькой девочки с острыми ушками и янтарными глазами и рослого мужчины постепенно растворялся в толпе, пока вовсе не исчез. Исчезла вместе с ними и радостное настроение, и мир из цветного вновь окрасился в серые тона. Было очень жаль, что всё сложилось именно так, а никак иначе. И Пьетро очень хотелось бы извиниться перед девочкой, но он знал, что шанса на это у него теперь точно не будет. И от этого на сердце стало только лишь тяжелее.
Блондин, проводив взглядом невоспитанных детей, хмыкнул:
– Тупые подростки. Иди ко мне, Сем.
Девочка потянулась к отцу, и тот, взяв её на руки, усадил на плечи; он никогда не даст в обиду свою малютку, а эти сопляки… их что учи уму разуму, что не учи – толку никакого. Зато, по крайней мере, будут знать, что приставать к его Сем нельзя. И даже пальцем тронуть! Придёт по их душу старина Виктор Крид, и тогда все узнают, почему его прозвали Саблезубым. Мужчина, слыша, как ребёнок начинает всхлипывать, засунул руку в карман мехового пальто и, зашуршав там, тем самым привлекая внимание девочки, достал для неё пару разноцветных фантиков – её любимые конфеты с кокосовой начинкой. Настроение у Сем сразу приподнялось. Папа ведь всегда знает, что любит его малышка. Она, развернув фантик, засунула конфетку себе в рот, обнимая мужчину за шею. Вот кто-кто, а он никогда в обиду её не даст. Любимый папа всегда будет рядом с ней.
- Что за козявка с тобой была? – спросил у неё Виктор, закидывая точно такую же конфетку себе в рот. – У его сестры прям лютая ненависть к таким, как мы. Странная она… Хотя, для таких есть только один метод воспитания: хорошенько ремнём по жопе, и все сразу станут покладистыми и хорошими. Чёртовы невоспитанные щенки…
- Мы просто играли, - призналась Сем, проглотив лакомство. – Он хороший. И совсем меня не обижал.
- И как зовут-то хоть твоего рыцаря, принцесса?
- Он мне не рыцарь, - сразу же начала отнекиваться девочка, - у него даже единорога нет!
- Понятно… А зовут-то хоть как?
- Пьетро. И у него классные волосы. А я… Не успела я ему представиться.
- Ничего, будет ещё время. А теперь пошли домой. Как раз мама готовит яблочные брауни.
- Вау!
Настроение улучшилось, но маленькой Сем, постоянно оглядывающейся назад, почему-то хотелось, чтобы мальчик по имени Пьетро с необычными белыми волосами вновь оказался тут, рядом, и они продолжили играть. И она бы обязательно угостила его вкусным домашним пирожным. Жаль, что он так и не узнал её имя. Но она мысленно надеялась, что они ещё обязательно встретятся. Когда-нибудь. Потому что этот весёлый мальчик со злющей сестрой не должен исчезать из её жизни, так и не узнав её настоящего имени…
========== Март. ==========
Дети слишком быстро растут: помнишь их еще совсем крохотными младенцами, беззащитными и беспомощными; родители не просто должны – обязаны вырастить из своего отпрыска достойного человека, но иногда любимое чадо подкидывает им сюрприз в виде вызова к директору школы за очередную провинность – по крайней мере, так объяснил всё сын, но взрослых ведь не обмануть. Магда Леншерр тяжело вздохнула; первая пятница марта, а она на этой неделе уже третий раз посещает кабинет мистера Хоулетта; что теперь натворил Пьетро? Первый раз женщину вызвали за то, что её сын неподобающе вёл себя на уроке; по словам учительницы по истории и завуча мисс Фрост, Леншерр, вместо того, чтобы как все нормальные дети грызть гранит науки, подложил однокласснику кнопки на сидение стула; конечно, никто не видел, что именно Пьетро это сделал, но Эмма Фрост была уверена в его виновности; однако позже выяснилось по заявлению того же директора Джеймса Хоулетта, что у мисс Фрост ученики делятся на любимых и не очень, и Пьетро попадает как раз в число последних в виду своей непоседливости. Виновника так и не нашли, но вот дома, после допроса отца, открылась правда - кнопки подложил всё-таки Леншерр-младший. Был долгий разговор, из которого Пьетро должен был вынести соответствующий урок, но, видимо, хватило его ненадолго… Второй раз миссис Леншерр пришлось краснеть за сына, когда тот на перемене подрался с одноклассником. Фредерик Дьюкс – сын преподавателя химии старших классов - получил кулаком в нос от Пьетро (по словам младшего Леншерра) за то, что «толстяк» начал оскорблять его семью и особенно младшую сестру-инвалида. Но кидаться на ребёнка-мутанта, который к тому же страдает от лишнего веса – уму непостижимо! И ведь не докажешь, что первым в той перепалке начал именно Фред! И после того случая на Магду Леншерр коллеги из родительского комитета уже смотрели с неодобрением, с осуждением, потому что детей нужно уметь воспитывать, а не вкалывать днями и ночами напролёт на работе, напрочь позабыв о них; судьбу одной девочки женщина и так уже сломала, пусть теперь свою ошибку не повторит с сыном. Хотя… Судя по тому, что Пьетро уже третий раз сидит в кабинете директора, Магда делает уверенные шаги к этому мнимому успеху – скоро и не заметит, как упадёт в яму. Женщина вздохнула; пальцы обхватили золочённую металлическую ручку двери – толкни и вновь красней перед суровым взглядом мистера Хоулетта. Джеймс в первый и второй раз был на стороне Леншерров, но вот в третий… Магда даже боялась подумать, что случилось; а вдруг Пьетро настолько доигрался, что его исключат из школы? Миссис Леншерр нервно кусала губы и, пересилив себя, несколько раз постучалась; никто не ответил, и женщина, толкнув дверь, вошла внутрь светлого кабинета, обставленного, наверно, совсем типично для подобных помещений – полный набор для любой среднестатистической школы: тёмная деревянная мебель, минимум украшений, только грамоты и дипломы, развешанные на стенах; куча книг, документов, всего лишь два стула у широкого рабочего стола и… стеклянный круглый аквариум с золотыми рыбками, плавающими вокруг пластмассового замка. И директор стоял спиной к женщине, которая тихо, почти не дыша от волнения, опустилась на стул, одергивая юбку; рядом, буравя взглядом пол и высчитывая количество треугольников на узоре линолеума, сидел Пьетро; мальчик даже не посмотрел в сторону матери, а лишь, скрестив руки на груди, ожидал вынесения приговора от мистера Хоулетта, который всё молчал и молчал, закрывая собой окно, и чья тень падала на провинившегося ребёнка и его мать.