Перевод: Brenner
Вёрстка и оформление: Urbasian
Темный колокол звонит в бездне.
Его эхо разносится по холодным и суровым мирам, оплакивая судьбу человечества. Ужас вырвался на волю, и в каждой тени таятся гибельные создания ночи. Здесь нет ничего кроме зла. Инопланетные чудовища дрейфуют в кораблях, похожих на гробницы. Выжидающие. Терпеливые. Хищные. Пагубное колдовство творится в окутанных мраком лесах, призраки овладевают умами, охваченными страхом. От глубин пустоты космоса до пропитанной кровью земли, в бесконечной ночи рыщут дьявольские ужасы, готовые пожрать грешные души.
Оставьте надежду. Не полагайтесь на веру. Жертвы горят на кострах безумия, гниющие трупы ворочаются в оскверненных могилах. Демонические отродья с алчным оскалом глядят в глаза проклятых. И безучастно взирают Гибельные Боги.
Это время расплаты. Время, когда каждая смертная душа оставлена на милость тварей, таящихся во тьме. Это вечная ночь, царство чудовищ и демонов. Это Warhammer Horror. Ничто не избегнет проклятия.
И колокол все звонит.
Sepulcrum
— cущ. Яма в земле для погребения тела. Место захоронения чего–либо. Могила.
— глаг. Помещение в могилу или гробницу; захоронение
Sepulturum
— cущ. Малый орден Святой Инквизиции, относится к категории «Ордо Минорис». Эксперты по восставшим мертвецам. Организация создана специально для выявления и нейтрализации так называемой «чумы неверия», чаще называемой чумой зомби.
Глава I
Две пули
По кровавой полосе на стене Моргравия поняла, что мужчине осталось жить недолго. Его рот подрагивал, будто у бормочущего проповедь священника, однако наружу не вылетало ничего вразумительного. Всего лишь последние вздохи. Ранее он утверждал, что его зовут Ошанти и что он знаком с Моргравией, однако для нее его лицо выглядело словно незнакомая страна.
Она оглянулась на выход в туннель, куда, по словам Ошанти, они пробились, чтобы добраться до нее, и увидела, что на нее глядит зияющий темный зрачок. В этой темноте слышалось эхо криков, что–то острое скребло по камню, а в вязком воздухе подземелья висел дурманящий запах бойни.
— Мы не можем тут оставаться, — произнесла она. Это она знала даже несмотря на фрагментарность воспоминаний.
Она предполагала, что ее спасли. Все определенно так выглядело. Когда она очнулась, ее руки и ноги были связаны, а Ошанти лихорадочно пилил путы своим боевым ножом. Силы возвращались медленно, а чувства и того медленнее. Они одолели половину пути обратно по туннелю, когда Моргравия осознала, что отключалась, но не смогла вспомнить, с какого момента.
Она пыталась получить ответы, но успела узнать лишь имя Ошанти, а затем из темноты на него бросилась тварь. Он открыл огонь из пистолета, от гладких стен туннеля громко отразилось эхо четырех мощных хлопков. Тварь отпрянула. Казалось, она смертельно ранена, но все произошло слишком быстро, и мрак не позволял что–либо сказать о том, что она из себя представляла.
Чуть позже Моргравия увидела, что та полоснула человека, вскрыв его, будто лопнувшую покрышку. Вот и все.
— Мы не можем тут оставаться, — повторила она более настойчиво, когда Ошанти не ответил.
Тогда он кивнул, медленно и тяжело опустив голову, словно та была клонящейся к земле стрелой буровой вышки. Моргравия уже начала гадать, поднимет ли он ее снова, и в этот момент он так и сделал, схватив ее руку — которая и так уже лежала поверх его собственной. Его губы, слипшиеся от той же кровавой массы, что покрывала стену, шевельнулись, но раздалось лишь бульканье агонии. У него на коленях лежал клубок красных петель, поблескивавших в прерывистом свете лампы-люмена над головой. Пустые глаза мрачно и безнадежно глядели на частично выпущенные внутренности.
Визг из туннеля раздался громче, прерываясь хриплым сипением, напоминающим шум пробитых мехов.
Когда она снова посмотрела вниз, Ошанти уже прижимал обе их руки к груди Моргравии. Его глаза были широко раскрыты, выражая все, что не давалось голосу. Еще один кивок, на сей раз в знак отказа. Он расстегнул застежку поясной кобуры и потащил наружу короткий крупнокалиберный пистолет, засевший в темной коже. Это потребовало усилия, и к тому моменту, как он сунул оружие в протянутую руку Моргравии, его лицо побелело до алебастрового оттенка.