Кристо быстро оделся, отдраил моечную кабинку и по одному перетаскал тела к печи. Единственными свидетелями содеянного были тупо глядящие безразличные сервиторы.
Он никогда не говорил о случившемся, поскольку это означало навлечь на себя самую строгую кару. Людей никто не хватился. Их пропажу, если ее вообще заметили, списали на высокую убыль кадров в рабочей яме. Наказанием за убийство являлась лоботомия, а Кристо не хотелось оказаться среди полуживых автоматонов, на глазах которых он сжигал три трупа. Одно дело убивать во имя Императора, но совсем другое — убивать тех, кто обязался исполнять для Него священную службу.
Обо всем этом Кристо думал, выжидая под карнизом. У него на поясе был пристегнут нож, а в кулаке он сжимал пригоршню стреляных гильз и знал, что ему придется убивать снова. Он стоял в тени Ломаной Дуги. Старый мост между ульями железоделов и торговым районом под названием Фэллохоуп знавал и лучшие времена. Обветшалый и годный только под снос, он выгибался, будто сломанный человеческий позвоночник. Через две трети своей протяженности он кончался обрывом, уходившим в глубокий овраг, где до сих пор лежали массивные куски феррокрита и перекрученная металлическая арматура, оставшиеся после обвала.
Выйдя из–под прикрытия моста, Кристо начал спускаться в овраг, направляясь к кольцу далеких огней. Приблизившись, он разглядел дюжину горящих бочек, составленных неплотным кругом. Вокруг очерченной пламенем границы собиралась толпа хохочущих и улюлюкающих фигур, одетых в грубую кожу и украденные из факторума комбинезоны.
Толпа была взбудоражена до исступления, накачана наркотиками и дешевым самогоном. Большинство было при оружии. Кристо видел дубинки, костыли с грузовой железной дороги, клинки. Впрочем, никаких пушек. Толпа перемещалась, толкаясь, пихаясь и перелаиваясь, и при этом в ней возникали просветы. Каждый раз удавалось мельком увидеть, что находилось дальше, внутри круга. Двое женщин из городских гладиаторов, в коже и боевой раскраске, руки обмотаны бинтами для лучшего хвата. Одна, с торчащими вверх шипами огненно-рыжих волос, держала кусок разорванной цепи. Другая пригибалась за крышкой от бочки, используя ее в качестве импровизированного щита. С одной стороны ее голова была выбрита, а с другой отрощенные волосы фиолетовой волной закрывали половину лица. Обе уже получили рассечения, но у обладательницы цепи была сильнее жажда убийства. Она вскинула руку, чтобы нанести противнице удар, и Кристо смог как следует ее разглядеть.
Тогда–то он и перешел на бег.
Глава II
Цепные клинки
— И перестань меня так называть, — произнесла Моргравия, натянув штаны и начав застегивать пуговицы на блузе. — Я не твоя мать.
Хел дергано изобразила поклон. Это выглядело чрезвычайно странно, и Моргравия слегка покачала головой.
— Тебя потрепало так же, как меня, — пробормотала она.
— Ты выглядишь усталой, Ма… моя госпожа.
«С этим сложно поспорить», — подумалось Моргравии. Алая блуза, темно-коричневые штаны — по крайней мере, так не будет видно некоторых из внешне заметных шрамов.
— У меня такое ощущение, будто кто–то завел внутри моего тела цепной клинок. Я не просто устала. Я синею от боли.
— Я выходила в город-улей, — сообщила Хел, с готовностью меняя тему. Небольшой рост и худощавое телосложение вкупе с курьезно простодушной манерой держаться никак не вязались с ее смертоносностью. Именно это и делало ее такой опасной, напомнила себе Моргравия. Хел закинула один из своих мечей за плечо, убрав его в тонкие ножны, пристегнутые к спине. Она проделала это быстро и плавно, с грациозностью тренированного убийцы.
Разумеется, именно им она и являлась. Убийца. Грубый клинок, отточенный до смертельной остроты одним из культов смерти Императора. «Кровавые» или что–то вроде того. Моргравия не могла вспомнить точно, однако в эти дни подобное было для нее совершенно не в новинку.
— Просто скажи мне, что никого не убила, — произнесла она, натянув поверх штанов сапоги до колен, а затем взяв темно-зеленый корсет из защитной ткани. Он мог остановить любую пулю, кроме выпущенной в упор, а также был довольно неплох против другого дальнобойного оружия. Впрочем, ни хрена не помогал против ножа.
— На… — сказала она, сделав жест в направлении своей жутковатой спутницы, — хватит просто стоять с мрачным и неприступным видом, сделай что–то полезное.