На этом поставили крест беспорядки. Равно как и последовавший кошмар. Из–за него чтение стало душераздирающим. Списки преступников сменились списками умерших — тех надзирателей, кто погиб в нарастающих гражданских волнениях. Упоминались отправки контингента, не только в Меагр, но и в прочие пригороды Нижнего Стока вроде Фэллоу или Драджа, а также в иные части Блекгейста. Болезнь распространялась по всему нижнему улью. О большей части этого Барак уже знал, или же догадался. Последний абзац фактически представлял собой предсмертную записку, а от непосредственно предшествующего ему Барак похолодел как криолед.
Он был настолько поглощен чтением, что не уловил смысл тихого шипения, с которым включился пикт-монитор в углу комнаты. Тот был разделен на четыре отдельных канала, каждый из которых отображал одну из зон здания участка. Три изображения были затянуты помехами, что означало потерю сигнала. Четвертое было зернистым, но показывало подвал и камеры. Ничего необычного в том, что дежурному капитану хотелось постоянно присматривать за заключенными. Только в этом случае большинство ламп было потушено. Барак вспомнил слова из журнала.
Похоже, что свет приводит их в возбуждение.
Натриевые светильники в коридоре, ведущем к камерам, продолжали гореть. В черно-белой гамме пикт-трансляции свет выглядел размытым, но Барак все равно заметил шмыгнувшую мимо тень. На тот страх, что уже нарастал у него внутри, наложился новый, словно быстро усугублялась бактериальная инфекция. Он нажал несколько железных клавиш на панели рядом с экраном, переключившись на другую трансляцию, где был более широко виден коридор.
В подвал пробрался писец, Аркиль. Даже при скудном разрешении трансляции он выглядел обезумевшим.
Заключенные ведут себя раздражительно, настроение беспокойное и взволнованное.
Он торопился, двигаясь в исступлении, время от времени останавливался почесать свой скальп или же прятался за угол стены, где слегка покачивался на пятках.
Регулярные жалобы на головную боль.
Он избегал света или отворачивался от него, когда оказывался слишком близко.
Вспышки насилия.
Несколько смертей.
Он шарил во мраке, что–то выискивая.
Мы потеряли четырех надзирателей, которые пытались их сдержать.
Не смогли до них добраться.
Слышали их крики.
Прости нас Трон, мы бросили их.
Аркиль нашел второстепенный генератор.
Пришлось запереть камеры. Слишком много.
Император, помоги нам.
Аркиль дернул рычаг. Свет мигнул раз, другой, делая видимым то, что было в камерах, а затем загорелся стабильно.
Из вокс-динамиков участка вырвался голос Перегонщика, и Барак едва не уронил дробовик. Он дрожал. Его так не трясло уже пятнадцать лет. Нет, неправда, трясло совсем недавно, в Святом Тупичке.
У него в мозгу отпечаталась последняя строчка из журнала.
Они поедали друг друга.
Запихнув журнал в карман, Барак побежал.
Он несся по залам здания участка, тяжело дыша, пока не добрался до медблока.
— Нам надо убираться, — задыхаясь, произнес он, когда ворвался внутрь.
А затем нахмурился, полностью осмыслив происходящее.
— Где Харата?
Глава XVIII
Расчет
Маклер бросила взгляд на оружие, а затем снова посмотрела на Моргравию.
— Мне это не нужно, чтобы тебя убить, — сказала она.
Моргравия уже успела понять, что защита Маклера не ограничивается слугами, которыми та себя окружила. Как она предполагала, что–то в аугметике. Гаптическое оружие. Имплантаты в пальцах.
— Так ты здесь поэтому?
— У меня есть на это полное право.
— О? И как ж ты пришла к такому выводу?
— Он умер.
— Мы все умираем. Ну, — поправилась инквизитор, — большинство из нас. Тебе надо выражаться конкретнее.