Сердце Моргравии застучало от внезапного приступа волнения. После эпизода в казарме ее начал беспокоить зуд где–то в глубине тела. Ощущение тревоги угнездилось внутри, распространяясь, будто болезнь, поглощая мысли. Она остановилась и посмотрела на Маклера.
— Что именно ты видела?
— Только то, что ты что–то скрываешь. И этот секрет ты знаешь. — Маклер сделала паузу, на мгновение задумавшись. Они стояли в трепещущем полумраке среди промышленной грязи брошенного участка. — Я дам тебе Эмпата, — тихо произнесла Маклер. — Вытащи меня из нижнего улья, и я выполню заключенное нами соглашение. Даю тебе мою клятву.
— Откуда мне знать, что она вообще жива?
— Она жива. Будь это не так, я бы знала.
— А что, если мне нужно знать, что находится у меня в голове, чтобы вытащить нас?
— Значит, — с мрачной отстраненностью сказала Маклер, — нам обеим суждено разочароваться.
Моргравия вздохнула и тяжело двинулась дальше. Достаточно скоро они добрались до медблока.
Яну зашили, и нижняя часть ее ноги была перемотана тугой, пусть и слегка пожелтевшей повязкой. Она сидела на краю низкой койки, все еще имея болезненный вид, но ее кожа утратила восковой блеск и пепельную бледность. Рядом с ней лежала пустая склянка из–под болеутоляющего. Маэла стояла неподалеку, отмывая в раковине медицинские инструменты.
— Где Барак? — с нажимом спросила Яна.
— На подходе, — сказала Моргравия. — Ты можешь идти?
— Думаю, да.
— Хорошо, потому что оставаться тут мы не можем.
— Я не уйду без Барака, — произнесла Яна и слезла с койки. Она наступила на пол с опаской, но выпрямилась и посмотрела Моргравии в глаза. — Если понадобится, я одна его найду.
Моргравия выругалась себе под нос.
— Ты знаешь, кто я такая? — спросила инквизитор.
— Мне все равно. Я не прошу тебя идти со мной, я говорю, что иду за мужем.
Моргравия мысленно поаплодировала ее бесстрашию. Немногие имперские граждане осмелились бы так разговаривать с инквизитором. Бесчувственность и высокомерие Фаркума были врожденными и подпитывались ощущением вседозволенности. Смелость Яны имела гораздо более достойную природу.
— А ты? — спросила она у Маэлы.
— Я тоже останусь, — без колебаний сказала та. У нее был сильный акцент, но интонации низкого готика ей давались безупречно. — С ней.
Моргравия снова выругалась, на сей раз чуть громче. Она указала на работы Маэлы:
— Это ты накладывала перевязки?
— Я.
— Ты была медиком?
— Я до сих пор медик.
Образованная женщина в рабстве у никчемного себялюбца. Моргравия печально улыбнулась.
— Фаркум, ты ему не нравишься, — произнесла Маэла.
— Это взаимно.
— Я подслушала их разговор. Они думают, что я не слушаю. Что я не стою их внимания.
Моргравии захотелось сделать Фаркуму очень, очень больно.
— О чем они говорили?
— У него есть корабль с пилотом. Он хочет пригнать его сюда.
— Летающий? — вмешалась Маклер. В ее голосе послышалась нарастающая надежда.
— И бросить нас умирать, полагаю, — хмуро сказала Моргравия.
Маэла кивнула.
— Ублюдок… — взгляд Моргравии переместился на Яну. Сбросив с плеча ремень дробовика, она протянула его той. — Если мы идем за Бараком, тебе понадобится защита.
Яна приняла оружие и отработанным движением загнала заряд в патронник. Годы в роли хозяйки кабака в трущобах улья явно дали кое-какой полезный опыт.
— Ты же не всерьез собираешься туда спуститься, — произнесла Маклер.
— Именно это я и собираюсь сделать, — ответила Яна.
Маэла вскинула руку, призывая остальных к молчанию.
— Послушайте… Вы это слышите?
Вдалеке они услышали крики, эхом разносящиеся по тускло освещенным помещениям, и поняли, что никуда идти не придется. Чудовища сами пришли к ним.
Глава XXI
Выживи или умри
Харата работал не слишком изящно.
Стоило ему получить необходимое, как искры полетели из каждого куска оборудования, из каждого устройства, до которого он мог добраться. Крошечные змейки электрических разрядов вовсю расползались по беспроводным приборам, средствам очистки звука, передатчикам и приемникам. Воздух был заполнен шепотом помех, похожим на едва слышимые голоса умерших.
Вытащив из флешеттного пистолета израсходованный блок, Харата снял с пояса замену и вышел из вокс-рубки. Он двигался быстро, направляясь к подъемнику. Тот тоже понадобится вывести из строя. Достаточно будет ловко полоснуть ножом по тросу. Чисто. Просто. Нет смысла все усложнять еще дальше. В этом состоял его метод. Так он и прожил столько времени на своей работе. Чем проще, тем лучше. Выживи или умри. Никаких моральных неясностей. Никаких колебаний. Он служил Фаркуму, потому что жирный торговец хорошо платил и потому что это соответствовало его потребностям. Верность можно купить, если есть достаточно денег.