– Имели честь познакомиться, – неожиданно для самого себя сказал я. Кажется, на мне сказывалось не только общение с Гуглом – церемонная вежливость остальных тоже успела наложить свой отпечаток. – Он отправил меня к тебе, чтобы я сразился с мантикорой.
На этих словах лицо Карла приняло, наконец, радушное выражение, сделавшее его еще более похожим на брата.
– Так ты герой! – воскликнул он и кинулся ко мне с раскрытыми объятиями. Подошедшие мужики тоже побросали свое импровизированное оружие и окружили нас, неловко похлопывая меня по спине там, где могли дотянуться поверх Карла.
– Раз так, господин герой, прошу! Разделите с нами нашу скромную трапезу.
– Меня зовут сэр Бэзил, – сказал я и, подумав, добавил: – Премного благодарен.
«Скромная» трапеза состояла из пары дюжин блюд, от которых ломился длинный стол человек на двадцать. Карл посадил меня рядом с собой, как почетного гостя, и следил за тем, чтобы моя кружка никогда не была пустой. Однако местный напиток, напоминавший медовуху, оказывал на меня тот же эффект, что и эль – не пьянил, а лишь прибавлял сил и бодрости. Я с удовольствием слушал рассказы деревенских мужиков, которые все больше походили небылицы, и любовался на девушек, прислуживающих за столом. Одна из них, с длинной черной косой, достающей до весьма ладной попы, несколько раз встретилась со мной взглядом и один раз даже улыбнулась. Я подумал было, не переиграть ли мне составленные в таверне планы, но тут Карл подозвал девушку, и в коротком разговоре между ними я услышал, как она назвала его «отец». И хотя попа у нее и впрямь выглядела ладно, я решил, что это будет слишком серьезным нарушением законов гостеприимства.
После ужина Карл сказал, что делами заниматься на ночь глядя негоже, и что про мантикору он расскажет мне поутру, а сейчас просит быть его гостем. Нельзя сказать, чтобы я устал, но сон в этом мире, как и еда, приятно бодрил, и я не стал отказываться. Карл проводил меня в комнату – просторную горницу на втором этаже его дома, пожелал приятных снов и ушел, оставив догорающую свечу. Тут как из-под земли внезапно возник Гугл – очень кстати, поскольку снять с себя латы и местную одежду было не так-то просто. Затем гном так же бесшумно исчез, я лег на мягкую, хотя и коротковатую постель и задул свечу.
В небольшие окна заглядывала луна, оставляя на полу прямоугольники голубоватого света. Я закинул руки под голову и уже собирался уснуть, когда дверь скрипнула.
– Это ты, Гугл? – спросил я шепотом. Никто не ответил. Я осторожно опустил одну руку с кровати и положил ладонь на рукоять меча, лежавшего на полу. Внезапно одно из окон перекрыла быстрая тень, я молниеносно вскинул руку – и замер. Лезвие застыло в паре сантиметров от горла темноволосой девушки.
– Ты быстр, герой, – заметила она спокойно, но голос чуть дрогнул.
– Я мог тебя убить, – сказал я, медленно отводя меч в сторону и кладя его обратно на пол. Девушка так и стояла – видимо, все еще напуганная. На ней была тонкая рубашка, и распущенные волосы укрывали стройное тело темной волной.
– Как тебя зовут? – спросил я, садясь на кровати. На мне не было ничего – но что-то подсказывало, что девушку это не должно смутить.
– Джулия, – она сделала шаг вперед, будто неуверенно, и я протянул руку, подзывая ее к себе. Она шагнула ближе, и я положил руки туда, где кончались ее волосы.
– Скажи мне, Джулия, – я посмотрел на нее с усмешкой, – ты ведь приходишь ко всем героям, которых твой отец принимает у себя в доме?
Она посмотрела на меня и, кажется, поняла, что врать бессмысленно.
– Да.
– И сколько из них вернулось от мантикоры?
– Ты будешь первым, – сладко улыбнулась Джулия, наклонилась ко мне, и я утонул в темной волне блаженства.
Глава 4
Я проснулся рано, еще на рассвете, но Джулия уже ушла. Впрочем, это было и к лучшему. Она мне нравилась, но все еще не нравилось происходящее. Я чувствовал подвох в истории с мантикорой, и меня настораживало гостеприимство Карла – а Джулия, как-никак, была его дочерью. И у меня пока не имелось никаких оснований считать ее своей Ариадной.
Я поднялся с постели и подошел к низкому окну, за которым небо стремительно светлело. Еще во время предыдущих своих визитов я заметил, что в этом мире не было восходов и закатов в привычном для нас понимании. Не было прекрасной игры света, не было захватывающих дух красок – небо лишь меняло свой оттенок от темно-синего к светло-голубому и обратно.
Наверное, именно тогда я впервые ощутил это странное щемящее чувство – тоску по чему-то, что было у меня раньше, память об утраченном, отголоски прошлого…