Гугл никогда не задавал лишних вопросов. И хотя раньше меня это иногда огорчало, после крещения огнем я был благодарен гному за то, что он ни о чем не вспоминал и вел себя все так же равнодушно и отстраненно, как раньше.
Мы приближались к границе Айолы с Аль Амиром, и дорога становилась все оживленнее. Более того, было совершенно очевидно, что ненависть к эльфам, пестуемая в столице, жителями приграничья не разделялась. Города здесь жили преимущественно за счет торговли с эльфами, и в ходу были эльфийские технологии и эльфийские товары. Чем дальше, тем больше я встречал предметы быта, немыслимые в глухом средневековье, которое царило в Айоле. Здесь продавали часы – не песочные или солнечные, а настоящие часы с механизмом. Увидев их в лавке, я целых три минуты глазел на стрелки – и в результате купил, не торгуясь, под комментарии Гугла о рыночной стоимости часов в Аль Амире и мошеннических операциях.
Часы эльфийской работы были первой моей серьезной покупкой в этом мире. Следующей стала книга – настоящая книга в кожаном переплете, со стертыми золотыми буквами на корешке. Она оказалась сборником эльфийской поэзии – и хотя раньше я никогда не любил стихов, сейчас возможность читать, складывать буквы в слова, а слова – в предложения казалась мне величайшим наслаждением.
Тогда же я задумался, что возможность читать означала возможность понимать чужой язык и чужую письменность. Ведь вряд ли эльфы этого мира писали по-русски кириллицей? Но, открыв книгу, я увидел именно этот язык и эти буквы. Я очень удивился и показал книгу Гуглу с вопросом, на каком языке она написана. «Всеобщий», – уверенно отозвался он. Я поудивлялся еще немного, а потом решил списать все на магию. В общем-то, это было очень удобно – все непонятное объяснять магическими причинами. Жаль, что в моем мире так сделать было нельзя.
Третьей покупкой стал кинжал с инкрустированной рукоятью и очень тонким клинком. Конечно, внезапно обретенное бессмертие позволяло особенно не задумываться об оружии – но ведь его можно применять не только для самообороны. Ножны с кинжалом я прицепил на пояс, часы – своеобразный аналог карманных на длинной цепочке – повесил на шею, а книга пошла в поклажу, которую таскал на себе Гугл. Каждый вечер я доставал потрепанный томик и перед сном прочитывал несколько строк, наслаждаясь скорее самим процессом, чем смыслом прочитанного.
С появлением цивилизации мы перестали ночевать под открытым небом, останавливаясь теперь в комнатах в трактирах и на постоялых дворах. Здесь тоже сказывалось эльфийское влияние: постельное белье стало тоньше, а еда – изысканнее. Кроме того, среди постояльцев стали встречаться жители соседней страны. Высокие, статные, с тонкими чертами лица и быстрой музыкальной речью, они резко выделялись среди людей. Мне было интересно, настолько ли отличаюсь и я – но эльфы не принимали меня за своего, и вряд ли дело было только в ушах. Скорее всего, моя старая человеческая сущность была слишком заметна – в манере говорить, вести себя, обращаться к собеседнику. Эльфы были утонченными, изысканными и высокомерными – одним словом, полной противоположностью мне. Поэтому я продолжал представляться, как сэр Бэзил, и старался держаться подальше от своих бывших сородичей.
Гугл, впрочем, намекал, что это не самая верная тактика.
– Когда мы окажемся в Аль Амире, нам нужно будет войти в доверие…
– Втереться, ты хотел сказать.
– …войти в доверие ко многим влиятельным эльфам. Вам следует придумать убедительную легенду, каким образом вы оказались без ушей.
– Я их себе отрезал. Очень убедительно – и совершеннейшая правда, – заметил я с ухмылкой.
– Сэр Бэзил, – в голосе гнома появилась странная, не свойственная ему назидательная интонация. – Вам не удалось вернуться в свой мир при помощи смерти. Но, возможно, это вам удастся при помощи шлема.
– Ага! – воскликнул я. – Значит, я все-таки подходящий герой!
Гугл поморщился и ничего не ответил.
А я задумался над тем, что он сказал про возвращение. И стал сочинять себе убедительную легенду.
Глава 6
Граница между Айолой и Аль Амиром со стороны человеческого государства представляла собой канаву и невысокий деревянный забор. Там, где их пересекала дорога, у закрытых ворот сидели двое – солдат в потертой бригантине и чиновник в длинном балахоне со свитком пергамента в одной руке и палочкой в другой. При виде нас с гномом он сделал две пометки, а затем растолкал солдата, который спал, оперев голову на древко своей алебарды. Тот подскочил на месте и наставил оружие на нас, дико вытаращив глаза.