Я планировал ехать в аббатство один, но получилось иначе. Джеффри попросил замолвить за него словечко перед господином бароном. Дескать, тот не хочет отпускать его со мной. Я попробовал открутиться, мол, слово хозяина замка — это закон, но телохранитель продолжал меня упрашивать, и я дал согласие поговорить с «отцом». Впрочем, в какой-то мере я даже был рад тому, что у меня будет такой надёжный попутчик. Следующей неожиданностью стал арбалетчик Хью. Вечером того же дня, выйдя во двор, чтобы подышать перед сном свежим воздухом, я заметил солдата, стоявшего недалеко от входа. Увидев меня, Хью тут же подошёл.
— Господин, можно мне отправиться с вами?
— А тебе-то чего дома не сидится?
— Мой господин, скажу вам чистую правду. У меня в жизни осталось лишь одно-единственное желание: умереть на поле боя, а не в постели.
Я догадывался, что все эти ветераны малость сдвинуты на войне, так что подобное заявление меня не только не удивило, но ещё больше утвердило в этой мысли. Мне не хотелось его брать, но попытки убедить его, что я еду не воевать, а совершать в своём роде паломничество, ушли впустую. К тому же, как выяснилось, он уже был у барона, и тот дал согласие на его отъезд. Немного подумав, я тоже согласился. Как-никак, а именно он был тем солдатом, который помог Джеффри доставить тяжелораненого Томаса в Англию. Хью считался самым младшим по возрасту в гарнизоне замка. Было ему лет сорок, но это я так считал, а сам арбалетчик не знал своего возраста. Невысокий рост и мускулистые, широкие плечи вместе с мощными руками делали его фигуру чуть ли не квадратной. Секира, лук и арбалет были его основным оружием. Правда, арбалета Хью не получил, только лук. Барон дал мне немного денег, на которые я должен был содержать в пути не только себя, но и двух сопровождающих.
Зря я взял с собой Хью. Это ж сколько денег уйдёт на его жратву! А нам ехать целых три дня, да и в монастыре они могут пригодиться. Ещё неизвестно, сколько там жить придётся. Да-а, нужно срочно изыскивать способ добывания денег!
Впрочем, это, как и всё другое, отошло в сторону, когда началось моё путешествие. Как говорится, «новые места, новые люди, новые впечатления»…
Чёрт возьми, ведь я находился в самом настоящем Средневековье, где ещё никогда не ступала нога человека двадцать первого века!
Подобные мысли и чувство первооткрывателя, ступающего в неведомое, охватили меня, хотя я прекрасно знал: пройдёт день, другой, новизна восприятия сотрётся, и окружающая картина станет привычной.
Вопросы, по мере их возникновения, я задавал своему телохранителю, который ехал рядом со мной. Хью держался сзади. Стоило мне поинтересоваться худым мужчиной, понуро плетущимся по обочине дороги с большим коробом за спиной, как я тут же получил ответ: бродячий торговец, ходит по деревням, продаёт всякую мелочь. Джеффри, как я уже заметил, перестал удивляться моим самым разнообразным вопросам. В какой-то мере ему, похоже, даже нравилось всё мне объяснять. После того как мы выехали из ворот замка, его поведение по отношению ко мне изменилось. Если там он был вроде дяди, опекающего своего любимого племянника, то теперь обращался ко мне как покорный слуга к господину.
Несколько часов спустя мы добрались до речки. Густой кустарник на пологом берегу давал отличную тень. Здесь мы и решили остановиться, а когда схлынет жара, ехать дальше. Пока я, скинув сапоги, блаженствовал в тени, Джеффри и Хью готовили обед. Покончив с едой, мы легли отдыхать. Спать мне не хотелось, хотя я и сильно устал. Ныли мышцы ног и спина, непривычные к таким длительным переездам, но помимо этого была ещё одна причина: меня манила речная вода. Прохладная, но не холодная — это было то, что придаст бодрость телу и снимет усталость. Я бы уже давно плескался в реке, только вот мои спутники не выказывали желания купаться. Вообще, я успел заметить, что чистоплотностью Средневековье не блещет. Не желая лишний раз выделяться, я лежал на траве. А потом не выдержал и полез-таки в речку.
Вода не только освежила и взбодрила меня, она даже сумела на какое-то время заставить забыть обо всём, смыв вместе с потом и грязью разницу во времени. Отмотав кролем метров сто против течения, я перевернулся на спину, и вода понесла меня обратно. Приятная усталость пополам с беспричинной радостью внесли в мою душу умиротворение, но стоило мне достичь места нашей стоянки, как я увидел два встревоженных и ошеломлённых лица. Хью, увидев мой взгляд, опустил руку, указывавшую на меня, но не перестал что-то возбуждённо шептать на ухо Джеффри. Моё радостное настроение разом погасло, словно свеча на ветру.