— Не могли бы вы вкратце написать для меня все это? И мне помощь, и всем им будет польза. Дрейк ничего написать не может, потому что он никогда не понимал до конца, чем именно он занимается. Придется вам потрудиться, Стратеррик.
— Хорошо, значит, написать вкратце. — Сэр Майкл посмотрел на часы. — В половине седьмого у меня свидание в баре. Вам будет интересно узнать, что тут дела театральные. С неким Кемном, вы его вряд ли знаете, он, наверно, единственный бродяга на государственной службе, и еще с каким-то жуликом-антрепренером, и наконец, что хуже всего — с семейкой из шести человек, по фамилии О'Мор, это какие-то бродячие актеры из Западной Ирландии. Речь идет о том, чтобы выпустить этих диких ирландцев на публику в театре «Коронет». Ну, конечно, мы там и выпьем.
Все знакомые И. Б. К. Т. Н. Джонса, наверно, поклялись бы, что такого выражения лица у него быть не может, но оно явно стало мечтательно-грустным.
— А мне никак нельзя туда с вами? — спросил Джонс.
— Почему же, конечно, можно, если будете хорошо себя вести, мой мальчик.
В такси, которое больше стояло, чем шло, Джонс сказал:
— Вот что я хочу у вас спросить. Взялись бы вы руководить частной организацией в помощь искусству, если бы дело было поставлено на широкую ногу, а вам в известных пределах предоставлена свобода?
— Конечно, взялся бы. Это единственная большая работа, на какую я гожусь, и по образованию, и по опыту, и по характеру. Но если речь идет об одной из этих американских организаций, ничего не выйдет. Я не умею ладить ни с американскими богачами, ни с американскими учеными. Они совершенно ошибочно считают меня легкомысленным, а я не выношу их напыщенного пустозвонства.
— Нет, тут средства идут со Среднего Востока, а не со Среднего Запада, — сказал Джонс и, помолчав, добавил: — Скажу вам под большим секретом, Стратеррик. Речь идет об одном из нефтяных магнатов, фантастическом богаче. Он учился здесь, кажется, в Харроу и Кингс-колледже, в Оксфорде, и очень хочет сделать что-нибудь для Великобритании. И ему приспичило создать огромнейшую организацию для процветания этого проклятого искусства. К нам уже обращались его юрисконсульты, поскольку тут вопрос финансовый. Я сам виделся с ним лично и думаю, что он серьезно отнесется к моей рекомендации. Может быть, вы о нем уже слышали — это принц Агамазар.
— Бог мой, опять тысяча и одна ночь! Какой он?
— Да как будто очень славный малый. Молодой, лет около тридцати, держится отлично, очень красив — такая броская, восточная красота, очень щедр, не то что другие богачи, женщины, конечно, сходят по нему с ума.
— Конечно, конечно, как же иначе! Алмаз чистейшей воды, а не мужчина! Значит, женщины по нему сходят с ума, так?
— Да, все, кого я знаю. Моя жена, например…
— Ваша жена не в счет. Нет, нет, я не хотел вас обидеть. Наверно, он всех вас, вместе с вашими женами, накормил сказочным обедом: черная икра — столовыми ложками, шампанское льется, как лимонад, прекрасные манеры, швыряется миллионами…
Сэр Майкл мрачно замолчал и задумался. Такси стояло у выезда на Пиккадилли. Они переехали площадь, но оба молчали.
— Принца Агамазара в Лондоне нет, — сказал наконец Джонс, — но он может вернуться в любой день, как мне сказали. Может быть, позвонить ему или попросить моего шефа послать ему письмо, а лучше и то, и другое? Сможете вы тогда зайти к нему в отель «Кларидж», поговорить про эту его организацию?
— Конечно, смогу. — Сэр Майкл помолчал. — Но возможно, что мы с ним не поладим, Джонс, имейте это в виду.
— Нет, поладите!
— Все зависит от… впрочем, не важно от чего. Давайте-ка лучше подумаем о возрождении примитивизма в театре, которое мы сейчас отпразднуем пивом и элем.
19
В последнее время сэр Джордж, не зная, куда деваться после конца занятий в Дискусе и не желая видеть свой дом в Хемпстеде, заглядывал «на минутку» в клуб и часто просиживал там часами. Но в этот вечер, по счастливой случайности, он отправился прямо домой. Окончив работу непривычно рано и уже в шесть часов подходя к дому, он раздумывал, что же ему сейчас делать. Смутно чувствуя, что хорошо бы сразу принять ванну — было жарковато, а он шел от метро слишком быстро, — он поднялся по удивительно скучной лестнице наверх, не заглянув вниз, и вошел в спальню. И там увидел Элисон — она сидела на своей кровати рядом с полуразобранным чемоданом, усталая, измученная, грустная.
— A-а, вот это приятный сюрприз, дорогая. Не ожидал увидеть тебя здесь.