— Мой привет тебе, Найджел! Как здравствуешь? И куда же ты едешь в вечерний час? Уж конечно, не к своим друзьям в Косфорд! Когда же это ты надевал такой наряд ради нас? Назови же мне ее имя, Найджел, чтобы я знала, кого мне возненавидеть на всю жизнь!
— Ты ошиблась, Эдит, — сказал молодой сквайр, отвечая смехом на смех красавицы. — Еду я в Косфорд.
— Ну так и я с тобой. Мне пора назад. Как, по-твоему, я выгляжу?
Ответом Найджела был восторженный взгляд, которым он обвел очаровательное разрумянившееся личико, золотые волосы, ясные глаза и изящную, стройную фигурку в черно-алом платье для верховой езды.
— Ты прекрасна, как всегда, Эдит.
— Ах, какие холодные слова! Видно, Найджел, тебя учили беседовать с монахами, а не с девицами. Задай я такой вопрос сэру Джорджу Брокасу или сквайру Фернхерсту, они бы восхваляли мою красу до самого Косфорда. Оба они мне больше по вкусу, чем ты, Найджел.
— Тем хуже для меня, Эдит, — печально ответил Найджел.
— Но не изгоняй надежду из сердца.
— Так ведь сердце мое принадлежит не мне, ты же знаешь, — ответил он.
— Уже лучше! — воскликнула она, рассмеявшись. — Когда ты хочешь, то становишься находчивым, сэр Бука! Впрочем, тебе больше нравится беседовать о всяких высоких и скучных материях с моей сестрицей. Ей вот не по сердцу шутки и любезности сэра Джорджа, а мне он нравится. Но объясни, Найджел, почему ты нынче собрался в Косфорд?
— Попрощаться с тобой.
— Со мной одной?
— Нет, Эдит, и с тобой, и с твоей сестрой Мэри, и со славным рыцарем, твоим батюшкой.
— А вот сэр Джордж сказал бы, что со мной одной! Да, тут ты с ним ни в какое сравнение не идешь. Так, значит, это правда, Найджел, что ты отправляешься во Францию?
— Да, Эдит.
— Слухи об этом пошли, едва король уехал из Тилфорда. Говорят, король собрался во Францию и взял тебя в свою свиту. Это правда?
— Да, Эдит.
— Ну так скажи, куда ты едешь и когда?
— Увы, Эдит, на твой вопрос ответить я не могу.
— Ах так! — Она встряхнула золотой головкой и умолкла, крепко сжав губы и сердито глядя прямо перед собой.
Найджел посмотрел на нее с удивлением и горестью.
— Право же, Эдит, — сказал он наконец, — если ты уважаешь мою честь, то не можешь желать, чтобы я нарушил данное мной слово?
— Твоя честь — это твое дело, а кто мне нравится или нет — мое, — ответила она. — Можешь ею не поступаться, но и я не поступлюсь.
Они молча проехали деревню Терсли. Но тут в голову красавицы пришла новая мысль, и, забыв про свой гнев, она завела речь совсем о другом.
— Что бы ты сделал, Найджел, если бы меня оскорбили? Я слышала, как батюшка говорил, что ты хоть ростом и не вышел, но возьмешь верх над любым в здешних местах. Так будешь ты моим защитником, если он мне понадобится?
— Разумеется, и я, и всякий благородный человек предложит себя в защитники обиженной или оскорбленной женщины.
— Ты или кто угодно другой, я или любая другая, — что это за речи? По-твоему, очень лестно, если тебя смешивают со всеми? Я говорила только о тебе и о себе. Если мне нанесут обиду, будешь ты моим защитником?
— Испытай меня, Эдит, и увидишь.
— Я так и сделаю, Найджел. Сэр Джордж Брокас и сквайр Фернхерст с радостью исполнили бы мою просьбу, и все же, Найджел, я обращусь за помощью к тебе.
— Так скажи же, прошу, в чем дело.
— Ты знаешь Поля де ла Фосса из Шалфорда?
— Коротышку с кривой спиной?
— Ростом он не ниже тебя, Найджел, а что до спины, то многие и многие были бы рады иметь лицо, как у него.
— Тут я не судья и ничего дурного о нем сказать не хотел. Но почему ты заговорила о нем?
— Он надсмеялся надо мной, Найджел, и я хочу отомстить.
— Как! Жалкому горбуну?
— Но говорю же тебе, он надсмеялся надо мной.
— Каким образом?
— По-моему, истинно благородный человек бросился бы мне на помощь без всяких вопросов. Но хорошо, придется мне рассказать. Узнай же, он был среди тех, что окружали меня и клялись, что принадлежат мне телом и душой. А потом, вообразив, будто другие нравятся мне не меньше его, он по этой лишь причине оставил меня, а теперь обхаживает Мод Гвинхем, веснушчатую негодяйку в его деревне.