«Великолепный способ передвижения», – подумал я.
Меандру наконец-таки надоела болтовня советников и министров, которые, перебивая друг друга и не умолкая ни на миг, пытались что-то ему втолковать. И при этом, насколько я мог судить, здорово противоречили один другому. Безумный король зажал уши ладонями и гаркнул:
– Довольно!
Все голоса тотчас же стихли.
«Хотя бы ради одного этого стоит быть королём, – пронеслось у меня в голове. – Чтобы можно было велеть надоедливым болтунам умолкнуть, и они без промедления подчинялись бы».
Я ещё немного продвинулся вперёд, ровно настолько, чтобы поравняться с носилками, на которых восседал его величество, и с любопытством на него покосился.
Голова у Меандра была совершенно седая, волосы походили на снежную шапку, хотя он вовсе не казался старым. Только взгляд – потухший, безрадостный, какой-то устало-безжизненный – уподоблял его старику. Чёрные как смоль брови и такая же бородка странно контрастировали с сединой волос. А по левой щеке змеились четыре длинных шрама... Такие могли оставить когти хищника, с которым королю случилось схватиться врукопашную... или ногти женщины, бившейся в смертельной агонии.
25
Всё закружилось у меня перед глазами, и я облокотился на посох, чтобы не упасть. И стоял так, пока кто-то из скитальцев не пихнул меня сзади и не рявкнул, чтобы я попроворней шевелил своей задницей, а не то он мне её сейчас отсечёт мечом. Я принялся машинально переставлять ноги, позабыв, зачем здесь очутился, и неотрывно глядя на эти четыре шрама. Они притягивали мой взор точно магнитом.
Мог ли это быть Меандр собственной персоной? Что, если он явился в наш трактир под видом простого наёмника-скитальца, чтобы поразвлечься на славу, не будучи никем узнанным? Неужто моя Маделайн погибла от руки монарха, пусть и безумного? Я так был потрясён сделанным открытием, что начисто утратил способность рассуждать здраво, отрешился от всех насущных проблем и только и делал, что в тупом недоумении пожимал плечами. В моём положении это было небезопасно, ибо единственным, что могло меня уберечь от провала и разоблачения, оставалась моя сообразительность, быстрая реакция, ежесекундная готовность принять и отразить любой вызов, выкрутиться, выйти из положения при помощи очередной хитрой уловки. Но мысли мои при виде этих шрамов утратили всякую связность. Не знаю, сколько длилось бы моё опасное замешательство, если бы спереди вдруг не раздался топот быстрых ног. И только тогда я отвлёкся от созерцания Меандровой физиономии и вытянул шею, пытаясь разглядеть людей, которые к нам приближались.
Их оказалось двое, на каждом были форменные одежды пехотинцев, в точности такие же, как на том несчастном, которому не посчастливилось встретить меня в лесу. Одного этого было достаточно, чтобы я насторожился. Былое оцепенение прошло так же внезапно, как и овладело мной. У меня были все основания опасаться, что разведчики обнаружили в дупле труп своего товарища.
– Стоять! – приказал Меандр своему войску, и это отрывистое слово эхом прокатилось по всей колонне, до самого её конца.
Вся огромная масса людей замерла, а у меня замерло сердце. Я безо всякого успеха пытался определить, насколько глубока очередная задница, куда меня угораздило попасть. Сейчас жизнь моя целиком зависела от того, что скажут Меандру разведчики, узнают ли они меня, как это с первого взгляда удалось тому, кого я прикончил. На всякий случай я схоронился от них за спиной рослого скитальца.
Трон бережно опустили на землю, Меандр поднялся с него и ласково обратился к двоим прибывшим:
– Ну, что скажете, молодцы?
– Видели форт, сир. Он вон там, за деревьями.
По тонким губам Безумца скользнула презрительная улыбка.
– И как же Рунсибел подготовился к встрече с нами? Запер ворота на засовы? Выставил на стены горстку лучников?
– Нет, сир. Ворота открыты, и лучников не видать. Крепость к осаде не готовится.
Меандр досадливо вздохнул:
– В бега, значит, пустился? Вот ведь глупец. Мы его выследим и поймаем. – Он повернулся к одному из приближённых, который держался от него по правую руку, – пожилому воину, чем-то напоминавшему покойного Умбрежа. Разве что взгляд у этого советника Меандра был цепким и пронзительным, а не благожелательно-отсутствующим, как у моего почившего господина. – Капитан Гримуар... Отрядите два...
– Да простит меня ваше величество, – перебил его один из разведчиков, – но Рунсибел никуда из форта не сбежал.
Меандр медленно обвёл взглядом лица обоих воинов, принёсших ему эту весть, и вопросительно поднял свои густые чёрные брови.
– Так, говорите, он в крепости? Выходит... решил нам сдаться? – В голосе его слышалось разочарование.
Разведчики переглянулись, и один из них, неловко переминаясь с ноги на ногу, пробормотал:
– Не... не совсем так, сир.
– Ну так в чём же дело? Объясни толком.
– Тут такое дело... Трудно... трудно это описать словами, ваше величество.
– А ты всё же попытайся. – У Меандра дёрнулась щека. Король-скиталец явно начал терять терпение.
Тогда старший из двоих, глубоко вздохнув, произнёс:
– Король Рунсибел сидит на крепостной стене в шутовском платье, и погремушкой звенит, и песни поёт, а в самой крепости, кроме него, похоже, нет ни души. Ни тех рыцарей, что с ним сюда заявились, ни гарнизона. И ворота раскрыты.
Вокруг воцарилась насторожённая тишина, которую через несколько мгновений нарушили смешки и перешёптывания скитальцев. Люди эти, при всём их куцем воображении, наверняка воочию представили себе картину, которую скупо обрисовал разведчик... Меандр шагнул вперёд и погрозил говорившему пальцем.
– Ты... ты совершенно уверен, что всё именно так и обстоит?!
– Да, ваше величество. Уверен. Мы оба это видели.
Его товарищ, на которого тотчас же обратился взгляд короля, испуганно кивнул.
Старый капитан, которого король назвал Гримуаром, презрительно фыркнул.
– Выходит, он свихнулся от страха!
И в ответ на этот вердикт отовсюду раздались одобрительные возгласы.
Меандр стремительно повернулся к старику и окинул его с ног до головы строгим взглядом. Гримуар поёжился. А я... Убедившись, что разведчикам нет до меня никакого дела, я снова не мигая уставился на шрамы, изуродовавшие лицо короля. Не моя ли мать оставила на его физиономии эту отметину, чтобы я мог опознать её убийцу? И что мне теперь делать с этим открытием? Как умертвить Безумного Меандра? Который, не подозревая о моих размышлениях на его счёт, сурово обратился к Гримуару:
– Подобное же и обо мне говорят, капитан. Как вы к этому относитесь? Считаете, что я безумен? И что вы поступили на службу к умалишённому? Так, что ли?
– Нет, у меня и в мыслях подобного не было, ваше величество, – поспешно ответил Гримуар.
Меандр криво усмехнулся и буркнул:
– И всё же есть среди нас такие, кто думает иначе. Ну да это ведь их дело... Пускай себе... – Помолчав, он решительно прибавил: – Но давайте же сами полюбуемся этим удивительным зрелищем. А заодно и разберёмся, что к чему. Надо не мешкая выяснить, сколько безумных королей обитает на нашей планете. Вперёд, капитан.
– Вперёд! – крикнул Гримуар, и войско прежним неторопливым маршем двинулось к форту.
Меандр уселся на свой трон, и четверо могучих воинов подхватили носилки.
Я не без труда отвёл взгляд от шрамов на его лице и заставил себя сосредоточить мысли на выполнении моего идиотского, провального плана. И подступил поближе к молодому офицеру, который держался справа от Гримуара и был, насколько я мог судить, подчинённым старика. Младшие по званию так любят, когда их мнением хоть кто-либо интересуется, их так редко удостаивают внимания...
– Как думаете, сэр, – почтительным шёпотом осведомился я у него, – он и вправду спятил? Ну, Рунсибел?
Лейтенант пожал плечами:
– Вряд ли то, что он творит, можно объяснить иными причинами.