В первую очередь Коломбо с женой и детьми приезжали в Гриффит-парк для того, чтобы погулять в своё удовольствие на свежем воздухе, среди зелёных ландшафтов на великолепно ухоженной территории. В этом был какой-то свой особый кайф — неспешно дойти до смотровой площадки, где можно окинуть взглядом окрестности в мощные стационарные бинокли и полюбоваться на гору Маунт-Ли и надпись «Hollywood». В Греческом амфитеатре по вечерам проходят концерты, после которых грех не посетить обсерваторию и планетарий Гриффита и полюбоваться на ночное небо в телескоп. Далее тем же неторопливым прогулочным шагом посещали Лос-Анджелесский зоопарк и Национальный центр Отри — музей, посвящённый коренным культурам американского Запада. В музее Трэвел-Таун с удовольствием слушали лекции об истории железных дорог в Южной Калифорнии, гвоздь экспозиции которой — точные копии известных поездов. Ещё в Гриффит-парке по желанию можно было поиграть в гольф, футбол, баскетбол и теннис, поплавать в бассейне, поездить верхом.
Особенно популярны Заповедник горилл, Лес красных обезьян и зона «Слоны Азии». Для горилл здесь построили целые джунгли с водопадами и садом, имитирующим их естественные условия обитания, а у слонов в распоряжении огромная территория, на которой можно свободно гулять и купаться. Кроме того, по всему зоопарку рассредоточен ботанический сад с экзотическими растениями. Здесь растут фикусы, чилийские винные пальмы, розы, шалфей и кусты смородины. В одном самом необычном павильоне были собраны редкие растения, конфискованные при попытке нелегального ввоза. Для детей было открыто ранчо «Мюриэль», где можно поиграть с карликовыми козами и другими домашними животными.
Каждый день, кроме вторника, с полдвенадцатого до полчетвертого в зоопарке проходит шоу «Мир птиц», на котором посетителям демонстрировали редкие и даже исчезающие виды.
В зоопарк старались прийти утром, когда животные только проснулись, еще не устали от посетителей и не прятались. А еще в это время можно было посмотреть, как их кормят.
Передвигались по парку обычно пешком или на трамвае-сафари, который курсировал по всей территории. Всего у него шесть остановок в разных концах зоопарка, билет на весь день для детей и взрослых был сравнительно дешевым, да и количество поездок было не ограничено, чем некоторые многодетные семьи внаглую пользовались, таская детишек вместо того, чтобы упечь их в детсад и забыть…
На территории зоопарка есть несколько кафе, но цены в них, к сожалению, довольно высоки, так что перекус окруженные детками семейки брали с собой на целый день.
Вот в таком ярком и солнечном мире, в атмосфере добра и улыбок началась новая жизнь нашего маленького героя — Гарри Коломбо. Дома он тоже ни на секунду не оставался один, рядом с ним постоянно и обязательно кто-то находился: мама ли, братья, дяди ли, тёти с кузенами и кузинами. Самым любимым кузеном для Гарри вскорости стал Энди Парма, высокий стройный мальчик с темными волосами, кареглазый, с милой улыбкой и добродушным нравом. Энди, в свою очередь, тоже крепко привязался к Гарри: малыш был милым, спокойным и неконфликтным, ласково и доверчиво прижимался к старшему, внимательно слушал сказки и рассматривал картинки в книжке.
По вечерам устраивали массовое купание перед сном. До половины набиралась ванна, в теплую воду которой добавлялась пышная ароматная пена с пузырьками, потом в неё запускались дети, все четверо — Сэм, Патрик, Майя и Гарри. Пацанята плескались, брызгались пеной, накручивали рога из мокрых волос себе и младшим и смеялись, Майя пискляво пела песенки, играла корабликом и делала Гарри пенную шапочку, от которой Гарри тоненько хихикал — пена смешно щекотала уши и шею…
После ванны свежевымытых и распаренных детей забирали, завернув в пушистые теплые полотенца, и уносили по комнатам. Майе и Гарри, как самым маленьким, разрешалось засыпать в родительской постели, а потом, когда они крепко и сладко спали, Фрэнк с женой осторожно уносили малюток в детскую и укладывали в их кроватки.
Правда, однажды случился непредвиденный казус, когда Гарри не слишком крепко уснул из-за начавших резаться боковых зубиков-моляров, вследствие чего, как оно обычно и бывает, поднялась температура и заболели воспаленные десенки. Гарри проснулся и жалобно захныкал, при свете ночничка увидев, что он в своей кроватке и совсем один… Горел больной ротик, нестерпимо хотелось чего-нибудь пожевать и погрызть, но в кроватке не было игрушек, кроме одеяльца и подушки. Пожевав и помусолив рукав пижамки, Гарри, однако, счел, что тот чересчур мягкий, бросил это занятие и попробовал погрызть верхнюю перекладину перил у кровати — прутья не получилось, голова не пролезла между ними… Перекладина оказалась очень твердой и широкой. Малец озадаченно замер, крепенько держась за перекладину, и решал крайне сложную задачу: рот болит, надо чего-то пожевать, и это что-то надо найти или достать. Поплакать? Не с чего и не для кого: в комнате никого, кроме него и Майи, нет. Посмотрев на дверь, Гарри увидел, что она, как обычно, приоткрыта. В ту же секунду в его головенке вспыхнуло решение — найти папу и маму. Не позвать плачем-криком, а именно найти. И попробуйте спросить младенца, он вам ответит, ага…
Гарри начал налезать на верх перекладины, подтягиваясь ручками и упираясь ножками в прутья, пока не повис на перекладине пузом, после чего, дрыгаясь и лягаясь, просто вывалился из кроватки на пушистый толстый ковер. Сев прямо, он потряс головой, звонко чихнул от попавших в рот и нос ковровых ворсинок, встал и деловито потопал к двери. Ходить он в год научился, Лили и Джеймс ещё застали его первые шаги…
В коридоре он, однако, сел на пол и пополз, потом встал и опять потопал вдоль стены, думая, какая из этих одинаковых дверей ведет в папину-мамину комнату? Может, эта?
Просочившись в щель, Гарри проник в залитую лунным светом спальню. Родительскую кровать он сразу узнал, обрадованно заворковав, протопал к ней. И вот тут-то перед ним встало первое неодолимое препятствие — ложе было очень высоким. Делать нечего, пришлось включить плач.
Сонно заворочалась полноватая миссис Коломбо, пробормотала спросонок:
— О, дорогой, мы же не купили собаку?..
— М-м-ммм, нет, — сонливо промычал отец. — Это не Майя?
Гарри заныл погромче. Матрас скрипнул под телом проснувшегося человека, Коломбо сел и, свесив ноги, посмотрел вниз. Гарри, задрав головенку, собрался было радостно улыбнуться папе, но в следующий миг узрел то, чего не мог бы представить в самом страшном кошмаре — на месте правого глаза у отца зиял провал пустой глазницы. Ничего не поняв, Гарри, тем не менее, боязливо поежился, сдавленно икнув. Потому что заметил, несмотря на малолетство, что у папы чего-то не так, испугаться он, слава богу, не испугался, так как не осознал увиденного.
Фрэнк нагнулся с кровати, сгреб Гарри и, посадив на колени, вздохнул.
— Ну, и почему не спим?
После некоторых необходимых манипуляций и укачиваний Коломбо выяснил причину: у мальчика температура и режутся зубки. Пока он сбивал жар и искал малышу резиновое колечко для десен, Гарри сидел на папиных руках и с интересом таращился в пустую глазницу, временами трогая её края пальчиками, при этом вопросительно лопотал что-то на своем младенческом языке. Папа внимательно слушал детский лепет, вздыхал, ходил по комнате и укачивал температурящего ребёнка. Наконец Гарри забылся сном, и отец смог унести его в детскую.
Наутро Гарри, видя у папы оба глаза, удивился странному сну. Потом, со временем, вылезая из кроватки по разным причинам и проникая в комнату родителей, Гарри снова и снова находил одноглазого папу, потом нашел глаз в стакане, испугался и поревел, но недолго, потому что понял, что разгадал загадку, как у папы получается быть одноглазым. Всё очень просто — папочка вытаскивает глаз и кладет его на ночь в стакан с водой. Как зубы один из дедушек. Что поделать, таковы мелочи жизни в этой семье оказались…