Имелся у Лысого друган Муха, которого, в отличие от мисс края, афишировали в средствах массовой информации довольно скупо, но который играл в криминальном бизнесе дубосаровской ОПГ едва ли не самую фундаментальную роль. Этот Муха днями и ночами просиживал на дубосаровском общаке, ни на метр от него не отходил и в силу малоподвижного образа жизни приобрёл привычку круглосуточно смотреть телевизор. Смотреть он мог все: стриптиз, политику, мыльные сериалы и даже мультики, — но все-таки основной интерес Мухи был связан с криминальными передачами, такими как «В мире криминала», «Злоба дня», «Вопли нашего города» и другими. Это неудивительно: Муха старался быть в курсе всех событий.
Так получилось, что именно пристрастие Мухи к телевизору позволило оперативно поставить в известность авторитета Лысого насчет распоясавшегося киллера Серафима. Ибо Лысому в тот роковой момент было не до киллера Серафима.
Когда по мобильному телефону Бляхи раздался позывной писк, Василий Исидорович, извините за выражение, сношал мисс края и совершенно не подозревал, какая туча нависла над его головой, причем на его же собственном телеканале.
Нехотя отстранившись от возбужденной партнерши, Бляха взялся за телефон и услышал на проводе характерный хрип другана Мухи:
— Лысый?
— Ну я, — ответил Бляха.
— Это Муха.
— Ну, я понял.
— Смотришь телек?
— А чё за фигня? — удивился Бляха.
— Вилы, Лысый, сам посмотри. Ты заказывал его разменять?
— Кого? — не понял Бляха.
— Серафима.
— Обдолбался, что ли?! Серафима?! Чтобы я — своего кента?! Да я скорее на говно изойду.
— Тогда чего это он на тебя гонит?
— Кто?
— Серафим. Говорят тебе, вруби телек — сам увидишь: открыл шлюзы, бычара, и вообще, я гляжу, базар ни хрена не фильтруют на твоём телеканале, ни хрена…
— Надеюсь, это прикол, Муха? — вдруг рассмеялся Бляха.
— Ну ты и тумак, — вздохнул друган. — Чем бодягу разводить, врубил бы уже давно телек и посмотрел.
— Да что я не видел в твоем телеке? — продолжал беспечно веселиться Василий Исидорович.
— Тебя дрочат во все щели, а ты ржешь как вечный фраер, — огрызнулся Муха. — Что, вломак на кнопку нажать?
— Вломак, Муха, ой вломак, — признался Бляха.
— Всё трахаешься?
— Всё трахаюсь, — сознался Бляха и с любовью посмотрел на пышную грудь Маши Типовашеевой, победительницы последнего конкурса красоты.
— С Машей Типовашеевой? — угадал Муха.
— А то с кем же? Хороша бабенка, ой, хороша!
— Кхе-кхе, — удовлетворенно крякнул Муха. — Сейчас до нее как раз и добазарились.
— Кто?
— Серафим со Стукачом.
— Муха, а у тебя не старческий маразм? — предположил Бляха. — Когда Серафим со Стукачом вязался? Во что ты заставляешь меня верить?
— За старческий маразм ответишь, — обиженно сказал Муха. — А телек всё равно вруби. Не то как был вечным фраером — вечным фраером останешься.
— Ну ладно, достал, — сдался Бляха. — Врубаю телек, не канючь. Только ради тебя.
— Врубай, врубай…
Включив телевизор, Васиоий Исидорович со снисходительной улыбкой уставился на экран. Первое, что он увидел, была реклама.
ЗАКАДРОВЫЙ ГОЛОС: Пенсионерке Маргарите Анатольевне недавно перевалило за девяносто три года. Детей у бабушки нет, и, судя по всему, уже не будет…
В глаза авторитета Лысого пристально смотрела столетняя старушка в калошах и сплошь декорированном вычурными цветными заплатками пальто. Судя по виду, детей у нее действительно не ожидалось. Но оставалось непонятно, при чем здесь Серафим?
— Муха! — окликнул Бляха в трубу.
— А?
— Чё за дела? Я эту калошу сто раз видел.
— Пока ты бодягу гнал, Стукач рекламу зафигачил, — объяснил Муха. — Погоди, ша окоееешь…
— Только ради тебя, Муха, — повторил Бляха и стал смотреть дальше.