ПАТРОН: Да, да, я слушаю.
ЛЫСЫЙ: А не хер слушать, раньше надо было балду напрягать. Ты чё жидишься?
ПАТРОН: В каком смысле?
ЛЫСЫЙ: Сколько ты сунул в сумку Ядреного?
ПАТРОН: Двадцать один миллион. Разве недостаточно?
ЛЫСЫЙ: Ну ты кретин, Патрон: спалил Законного с Ядреным.
ПАТРОН: Кажется, ты меня паришь, Лысый. Где Законный?
ЛЫСЫЙ: Говорю, спекся твой Законный!
ПАТРОН: А Ядрёный?
ЛЫСЫЙ: Там же.
ПАТРОН: Где?
ЛЫСЫЙ: На костре, блин, где спекаются? Когда-нибудь слышал о фирменном блюде генерала Мамедова: пробитые дунделя, запеченные в полевых условиях?
ПАТРОН: Нет…
ЛЫСЫЙ: Короче, репы твоих корешей завернули в гипсовые слепки и бросили в костер, пока не приготовятся. Зря ты пожадничал, Большой. Знаешь, чё Мамедов мне сказал? Если б я приволок ему сраные двадцать лимонов, я бы тоже спекся, стал бы третьим. А стошка — вроде ничего, ему покатило… За стольник пока отпускают. Но, говорит падла, в следующий раз и этого будет мало, хочет заработать на нашем горе полмиллиарда — прикидываешь? Короче, в следующий раз не жмись, пидор, спечешься — не успеешь ахнуть.
(Безнадежно пробуя улыбнуться, Патрон глубоко оседает в кресле.)
ЛЫСЫЙ (выдержав садистскую паузу): Ну чё, Патрон, херово тебе?
ПАТРОН: Пока не знаю.
ЛЫСЫЙ: А по-моему, херово. Чё делать-то будем? Сколько ты собираешься торчать в моей студии пробитым веником?
ПАТРОН: Может… перемирие, Лысый?
ЛЫСЫЙ: Нет, ты круглый кретин, я в тебе не ошибся. Я?! Тебе?! Перемирие?! Го-го-го! Обломись, говнюк, я тя скорее в салат покрошу, без соли зарубаю!
ПАТРОН (совсем скис): Мое дело — предложить.
ЛЫСЫЙ: Небось от стрема в штаны накидал, тухляк? Ха-ха…
ПАТРОН (пристыженно помалкивает).
ЛЫСЫЙ (торжествуя): Застремался, падла?! Ха-ха-ха-ха-ха! Не фигово я тебя продинамил? В гипсовых черепках! Га-га-га-га! Испекли, твою задницу! Ха-ха-ха-ха! А ты и повелся! Го-го… Ой, я не могу — го-го-го-го! Прости, Патрон, я не могу… Го-го-го-го-го-го!
ПАТРОН (ведущему): Он что, шутит?
ВЕДУЩИЙ (улыбаясь, пожимает плечами): Сами все слышите.
ПАТРОН: Лысый!
ЛЫСЫЙ: Ну че? Га-га-га… чего тебе?
ПАТРОН: Я хочу забить стрелку.
ЛЫСЫЙ: Забивай, веник, забивай, в чем проблемы?
ПАТРОН: Ты согласен?
ЛЫСЫЙ: Мне не впадлу.
ПАТРОН: Значит, Законный и Ядреный живы?
ЛЫСЫЙ: Живы, живы, все б так жили.
ПАТРОН (с облегчением выдыхает): Это не пурга?
ЛЫСЫЙ: Да хватит с тебя пурги… Короче, стрелку забиваем у чернушки Эммануэль. Слышал такую?
ПАТРОН: Конечно.
ЛЫСЫЙ: Выгребай из моей студии и кати в кабак, базар есть.
ПАТРОН: Ну договорились. Что с Мамедовым-то порешили?
ЛЫСЫЙ: А вот подгребешь, и побазарим.
ПАТРОН (к телезрителям): Ну-с, извините, меня ждут безотлагательные дела… (Поднимается, покидает студию.)
ВЕДУЩИЙ: Дорогие друзья, мы на этом не прощаемся. Не исключено, что в ближайшие часы выяснится новый расклад сил в криминальном мире Отвязного. Мы постараемся держать вас в курсе событий. Я Александр Стукач, оставайтесь «В мире криминала».
СХОДКА
Эммануэль принимала гостей чрезвычайной важности. Помимо двух важных олигархов, Лысого и Большого Патрона, места за грандиозным столом в Первом банкетном зале заняли судьи и авторитеты, чиновники и бандиты, убийцы и крупные мошенники — сливки Отвязного общества. Вчерашние конкуренты в бизнесе и непримиримые враги на пространстве голубого эфира вдруг сели плечом к плечу за общую трапезу на расстоянии обыкновенного плевка и с первых же минут стрелки продемонстрировали завидную покладистость. Никто не стрелял, не угрожал соседу финкой, не хамил. Что же случилось? Неужели нравы правящей элиты за несколько дней претерпели столь сильную мутацию, что взбитые сливки превратились в кислый кефир? Нет, нет. Во всем виновата эта черная бестия Эммануэль. Озабоченная более чувством собственной безопасности, чем безопасностью важных гостей, хозяйка «Каннибала» заблаговременно вышла на связь с генералом Мамедовым и практически застучала ему как своих противников, так и верных, хороших друзей. Она сдала ему время и место сходки, обеспечив тем самым образцовое поведение враждующих партий в процессе их исторической встречи за общим столом. После ее звонка генералу в ресторан были введены федеральные войска. За столами двенадцати залов заняли огневые позиции солдаты и офицеры вооруженных сил, а события в Первом банкетном контролировал лично генерал Мамедов. Что из этого вышло, можно представить.
Во избежание эксцессов всяк сюда входящий брался под пристальный прицел двух-трех автоматов Калашникова и мирился с этим вплоть до выхода из кабака. Условие, выдвинутое Мамедовым важным гостям, отличалось строгой лаконичностью: «Не возбухать». Любому, кто сумеет его выполнить, гарантировалась жизнь. Остальных ждали щедрые очереди автоматных пуль, штык-ножи, саперные лопаты и съедание на месте по законам полевой кухни генерала Мамедова.