– Проявление эмоциональности – это не недостаток, офан.
– Разве я сказала обратное? – Будь мои крылья расправлены, ее холодный тон покрыл бы их слоем льда.
– Итак, могут ли серафимы помочь мне, офан?
– Нет. Но они настоятельно советуют тебе посетить Зал Оценки и проверить ее счет, а также просили напомнить тебе, чтобы ты помогла ей не ставить под угрозу естественную смерть.
Я фыркнула.
– Я не собираюсь помогать ей совершить самоубийство.
– Я никогда не говорила, что ты станешь делать подобное. – Но она думала об этом. Я могла видеть это в мириадах неглубоких борозд, которые пересекали ее многовековую кожу. – Возможно, тебе стоит проверить и свой счет.
Я вскочила так резко, что стул заскрипел по кварцу.
– Мне он известен.
– Известен?
– Да. Известен.
– Могу я узнать твои планы?
– Проживать каждый день так, будто он последний, потому что один из них рано или поздно станет таковым. – Подойдя к ней, я остановилась, чтобы сорвать инжир с ветки, а затем вгрызлась в него. Безупречно спелый. Так и подмывало выплюнуть. Но я заставила себя проглотить.
– Селеста… – Офан подняла на меня настороженный взгляд.
Я почувствовала, что она хочет сказать мне не растрачивать впустую дар, преподнесенный ангелами. Но в конце концов она не добавила к моему имени ни единого слова.
– Прощайте, офан.
Прежде чем уйти, я прошла через изогнутые раздвижные стеклянные двери Зала Оценки и села за длинную стойку, которая опоясывала круглую комнату. Затем я прижала ладонь к стеклянной панели, чтобы включить голоранкер, а затем нашла в базе Мюриэль Моро. На экране появилось ее трехмерное лицо, настолько невероятно реалистичное, что казалось, будто она сидит напротив меня. Ее губы поджались, затем расправились, и сияющие темно-синие глаза встретились с моими, посылая волны нежности.
Я пролистала ее анкету, пока не увидела счет. Только тогда я выдохнула то напряжение, что зародилось в столовой: 7.
С небесной точки зрения, это невероятный результат. Душа Мими, после того как ее соберут, будет доставлена в Элизиум. Там ей предоставят выбор: остаться в Элизиуме навсегда или вернуться на землю в новом теле на еще одну жизнь. На мой взгляд, душа Мюриэль безупречна и не заслуживает даже единицы, но мои представления о добре и зле сильно разнятся со взглядами ишимов.
Я вытянула шею к небу за куполообразным стеклом с фальшивыми оранжевыми и розовыми прожилками. Элизиум не заслуживал кого-то вроде Мими.
Она, вероятно, не останется. Как только поймет, что Джареда и Лей там нет. Мне хотелось бы как-то подготовить ее к разочарованию, но нам не разрешалось говорить об Элизиуме с людьми. И хотя ангелы считали меня безрассудной и недостойной, этот закон я, как ни странно, уважала.
Я вернула взгляд к единственной цифре, плавающей под лицом, которое я знала лучше, чем собственное, и мой пульс забился в ушах, заглушая все остальные звуки. Однажды этого лица не станет. Этот профиль исчезнет. Женщина, которую я успела полюбить, уйдет.
В ушах все еще звенело, и я проверила, что стоило Мими семи баллов: отцеубийство.
Моя нога перестала подергиваться. Сердце замерло. Мими убила своего отца?
Пару мгновений я сидела ошеломленная, а затем каждый звук в круглой комнате зазвучал громче, перекрывая тишину. Если она убила его, значит, он это заслужил. Я никогда не лезла в ее жизнь, как и она никогда не лезла в мою. Несмотря на то, что наше прошлое сформировало наши личности, никто из нас не позволял ему влиять на наши взаимоотношения. Я достаточно уважала Мими, чтобы соблюдать негласное соглашение и позволить истории о ее грехе раствориться в эфире вместе с ее телом.
Я осторожно прижала ладонь к стеклянной панели, закрепляя Мими за собой, чтобы с этого момента ни один неоперенный ее не побеспокоил. Как только над ее мерцающим портретом большими печатными буквами появилось «ПРИСВОЕНА СЕЛЕСТЕ ИЗ ГИЛЬДИИ 24», я выключила голоранкер и покинула гильдию раз и навсегда.
Глава 4
– И что случилось потом? – спросила я, засунув руки под подушку.
Последние два дня Мюриэль развлекала меня историями о своем прошлом. Некоторые из них я уже слышала, но не эту. Когда мы лежали на ее двуспальной кровати, а часы на тумбочке показывали время светящимися красными цифрами – четыре часа утра, – ее холодные пальцы скользили по моим волосам. Со вчерашнего дня Мими не вставала, но винила в своей вялости недостаток сна, и да, мы мало спали, по крайней мере я. Она же часто дремала, иногда посреди наших разговоров.
Эгоистично, но я хотела, чтобы она не спала. Я жаждала сохранить с ней как можно больше моментов, чтобы в ближайшие месяцы к ним возвращаться. Уже однажды пережив душевную боль, я знала, что первый год будет самым трудным.