Эта беседа происходила 25 декабря 1832 года, в день Рождества Христова. Старец в этот торжественный праздник выстоял Литургию, которую совершал игумен Нифонт. Отец Серафим по обычаю причастился Святых Таин и после Литургии долго беседовал с игуменом. Он просил его попещись о молодых иноках. Тогда же старец напомнил, чтобы его по смерти положили в дубовом гробе, сделанном собственными руками. В тот же день подвижник передал иеромонаху Иакову финифтяный образ «Посещение Богоматерью преподобного Сергия Радонежского», с просьбой, чтобы сей образ возложили на него по кончине и с ним же опустили в могилу. Этот образ был в свое время прислан старцу из Троице-Сергиевской Лавры архимандритом Антонием (Медведевым), бывшим саровским послушником.
Прошли последние дни 1832 года. Новый, 1833 год, начинался тогда в воскресенье. В последний раз пришел старец к Литургии в дорогую для него больничную церковь Соловецких чудотворцев, где раньше стояла его келия, и где он сподобился чудесного исцеления явлением Божией Матери. На постройку этого храма он сам ходил по сбору средств, и престол этого храма сработан из кипарисового древа его же собственными руками. Пришел отец Серафим в храм, обошел все иконы, поставил пред ними свечи и приложился. Выстоял всю Литургию, приобщился Святых, Христовых Таин, а затем стал прощаться со всею братией, благословляя и обнимая со словами: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте. Нынешний день нам венцы готовятся».
По прощании с братиею, старец приложился ко кресту и к образу Богоматери, затем обошел вокруг престола и вышел из храма северными дверями, как бы в знамение того, что человек входит в жизнь рождением, а уходит смертию, После Литургии батюшка принимал Ирину Васильевну — сестру Дивеева монастыря, которой передал двести рублей ассигнациями на покупку хлеба для девической общины. Затем старца посетил иеромонах Высокогорской Арзамасской пустыни Феоктист. Прощаясь с ним, подвижник сказал: «Ты уж отслужи здесь».
Не имея времени задерживаться в Сарове и не поняв значения слов старца, иеромонах отправился в путь. Но батюшка опять напомнил ему: «Ну, так ты завтра в Дивееве отслужишь».
И действительно, иеромонах Феоктист в Дивееве получил известие о кончине отца Серафима, там он и отслужил по нем панихиду.
Была еще в тот день у старца одна из Дивеевских сестер, которой он сказал: «Матушка, какой нынче будет Новый год. Земля постонет от слез». Инокиня не поняла, что старец говорит про свою кончину.
Как провел отец Серафим последний вечер своей жизни, известно лишь со слов его соседа по келии, инока Павла. Покои отца Павла соединялась общими сенями с покоями старца Серафима, но самые келии разделялись глухою стеною. Отец Павел был монах смиренный, никого не осуждал и старец доверял ему, отзываясь о нем так: «Брат Павел за простоту своего сердца без труда войдет в Царствие Божие. Он никогда никого не судит и не завидует никому, а только, знает собственные грехи и свое ничтожество». Этот инок, собственно, не был келейником, так как келейника у батюшки Серафима никогда и не было, но отец Павел, случалось, как добрый сосед, помогал и оказывал ему какие-то услуги. Этот же отец Павел не раз предупреждал старца, что от его привычки оставлять без надзора много горящих свечей может случиться пожар. На это подвижник давал такой ответ: «Пока я жив, пожара не будет. А когда умру, кончина моя откроется пожаром».