Пребывание в человеческом теле для драконов было непростым и часто ошеломляющим опытом, так что за многие годы они разработали стратегии, помогающие им, принимая человеческую форму, держать разум «в арде». Ард — центральная концепция драконьей философии. Примерно это слово можно перевести как «порядок» или «корректность». Гореддцы использовали его для обозначения драконьего батальона — такое значение у него тоже было. Но для драконов оно обозначало очень сложную и глубокую идею. Ардом называлось должное мироустройство, победа порядка над хаосом, этическая и физическая правильность.
Человеческие эмоции, запутанные и непредсказуемые, в драконьей системе ценностей были противны арду. С помощью медитации и того, что Орма называл когнитивной архитектурой, драконы умели разделять свой разум на самостоятельные ячейки. К примеру, в одной из таких ячеек запирались материнские воспоминания, поскольку были очень напряженными и отвлекали — чтобы свалить меня, хватило одного-единственного. Эмоции, которые саары находили неудобными и назойливыми, были надежно заперты и никогда не просачивались наружу.
Орма ни разу не слышал о таких видениях, как у меня, и не знал, что их вызывало. Но он был уверен, что система когнитивной архитектуры поможет мне научиться не терять от них сознания. Мы попытались создать для меня ячейку материнской памяти, похожую на его собственную: запирали видения (точнее, воображаемую книгу, которая их представляла) в сундуке, в склепе, наконец, в темнице на дне морском. На несколько дней это помогало, но потом по дороге домой от святой Иды я теряла сознание, и приходилось начинать сначала.
Видения показывали мне одних и тех же людей снова и снова; они стали мне настолько привычны, что я дала им всем прозвища. Их было семнадцать — замечательное простое число, которое Орму безмерно интересовало. Наконец его осенило, что можно попытаться запереть именно их, а не сами видения.
— Постарайся создать образ, ментальный аватар каждого из них, и обстановку, в которой им хотелось бы находиться, — сказал тогда он. — Тот мальчишка, Летучий мыш, все время залезает на деревья, так посади в своем разуме дерево. Посмотрим, захочет ли его аватар забраться на это дерево и остаться на нем. Возможно, если ты начнешь развивать и укреплять связь с этими сущностями, они перестанут искать твоего общества в неподходящее время.
Из этого предположения вырос целый сад. В саду гротесков у каждого аватара было свое место; я навещала их каждый вечер, а если забывала, расплачивалась головными болями и видениями. Но пока у этих странных жителей все было тихо и спокойно, видения меня не мучили. Ни я, ни Орма не понимали точно, почему все получилось. Орма утверждал, что никогда не слышал о более необычайной ментальной структуре и сетовал, что не может написать о ней диссертацию; но я была тайной даже среди драконов.
Вот уже четыре года меня не мучили нежеланные видения, но ослаблять бдительность было нельзя. Мигрень, которая началась после похорон принца Руфуса, означала, что гротескные жители моего сада возбуждены; очень возможно, что скоро начнется приступ. Когда Орма оставил меня на мосту, я поспешила как можно скорее вернуться в замок Оризон, предвкушая целый час ментальной гигиены или, как говорил Орма, приведения разума в ард.
В моих дворцовых покоях было две комнаты. Первая — гостиная, где я занималась музыкой. Спинет, который мне подарил Орма, стоял у дальней стены; рядом был шкаф, где хранились книги, флейты и уд. Шатаясь, я добралась до второй комнаты, где стояли шифоньер, стол и кровать; я жила здесь всего две недели, но успела настолько ко всему привыкнуть, что чувствовала себя как дома. Прислуга замка уже разобрала постель и разожгла огонь в очаге.
Я разделась до полотняной нижней сорочки. Следовало первым делом вымыть и смазать чешую, но каждый дюйм тела умолял поскорее лечь в кровать, да еще нужно было разобраться с головной болью.